Читать «Сад корней» онлайн - страница 4

Как называется наша яхта?

* * *

Дерево.

Неподвижно плывет через ночную площадь под зеленым парусом кроны. И мачта его — стержень этого безумного мира. Красивый стержень, нестарый еще. Развесистый.

Почему, собственно, мир безумный?

А вот.

Под колпаком.

Полупрозрачные бродят по развалинам. По окраинам, где догнивают остовы домов, где щерятся подворотни, где переливается розовым и рыжим ночное городское небо, где вспучивается трещинами асфальт и мрачно зияют черные провалы в подземку… Нет, они и в обычных домах живут (вот у героини — живет один, в рыжей шерстке, с большими серыми глазами, потом опишем), но тут, в ночных развалинах — их царство. Ухают ритмично. Пляшут под биение ржавого железа о нержавое (разный звук). Стихи сочиняют — о своих подвалах и чердаках, и сточных трубах, и засоренной вентиляции, и скрипучих ставнях, о растрескавшейся мебели и пыльных семейных портретах.

А по автострадам носятся среди мертвого людского железа Живые Машины. Это дерево не отличает, где тусклый человеческий монстр, смердящий на все лады — выхлопными газами, горелой резиной, старой краской, трещащий и разваливающиеся на ходу, а где Настоящая машина. Распространяющая благородные ароматы горячего металла и дорогого бензина, ухоженная и аккуратная, со своим характером и своей мелодией, поющая об автострадах и слагающая гимны развязкам…

Боже мой, как люди-то там живут?

«Меня опять во сне убили. Для разнообразия я был человеком. Правда, опять редкостной сволочью. — Ну у тебя и сублимации. За что? — Там война. В городе, кроме людей, живет много разных существ. И люди их боятся и ненавидят. И убивают. — Ага, вот ты был людь, а убили тебя. — Так за дело убили. За фанатизм. — Расскажи про этот город. — Не хочу. Смертью он пахнет и война там, а так — город как город».

Ясно, как люди живут.

Плохо они живут. Страшно им среди полупрозрачных и Живых. И еще есть одни — в метро. Те совсем-совсем другие, непонятные, белым огнем полыхают.

Про метро я почти не вижу. Только огромные пустоты, мраморное крошево, мертвый желтый плющ в расселинах и едкий запах смерти. Там на много километров — ничего и никого. Туда не спускаются люди. Там и крысы не живут, и тараканы не ползают. Туда, где этот запах, — и белые полыхающие не появляются. То, что я вижу — это смерть в чистом виде.

(«Снег — смерть в чистом виде… Ненавижу. — Зря ты так думаешь. Там вот жуки такие живут… — Какие жуки? В снегу? Бррр…»)

А про запах смерти Дерево очень-очень хорошо знает. Запахом этим веет с юга. Запах летит по воздуху и течет по воде, и убивает малые корешки на южной стороне, убивает мох на коре и сушит листья. Дерево знает как умрет — однажды ночью придет этот Запах и отравит почву и воду, и воздух, и когда оно начнет просыпаться — окажется, что кроме этого запаха просто ничего нет. И оно будет умирать целый долгий день, и не зацветет, и утренние листья будут похожи на вечерние и опадут уже к полудню…