Читать «Пьющий время» онлайн - страница 33

— Летом вода здесь почти горячая. Солнце отражается от выкрашенных белой краской стен, и можно купаться, греться на солнышке. Шведы обожают такие купальни. После шести снежных месяцев для них такое счастье вновь дождаться тепла, солнца…

— Забавно, — мягко перебил его месье Делькур. — Мне кажется, я мог бы неделю за неделей жить здесь и не мечтать о солнце.

Клеман долго смотрел на него.

— Вы правы. Не надо ничего желать, надо только смотреть. Вы меня этому и научили. Я больше никогда ничего не захочу, кроме одного — чтобы вы, все трое, оставались рядом со мной. Вот увидите, мы будем устраивать большие праздники. Скоро Санта-Лючия. Рождество придет слишком рано. Мы ничего не успеем!

В купальне облепленные снегом стены стерегли квадратик льда, и давнишние купания спали блаженным сном под слоем забвения. Но на обратном пути, когда шли по настилу, Элен, настигнутая какой-то картиной, спросила:

— А ты помнишь?

Не дав сестре двинуться дальше, Клеман неожиданно грубо схватил ее за руку и, свирепо отчеканивая каждый слог, произнес:

— Я больше не хочу слышать эти три слова!

С ним случился припадок ярости, какого со мной не случится никогда. Помню, что в эту минуту как-то странно позавидовал Клеману. Во мне было недостаточно любви, недостаточно страсти для того, чтобы вот так выйти из себя. Меня могли пронзить ледяная печаль, сверкающий осколок счастья, но пламени я не знал.

Поступок Клемана провел резкую черту. Элен перестала при нем воскрешать в памяти какие бы то ни было образы, упоминать о каких бы то ни было приметах прошлого. Трудно было удерживать равновесие, потому что в каждой комнате усадьбы, под каждой березой в парке таились для них сокровища каникул и отсветы отрочества. Брошенная лодка, на которой они когда-то уплывали по вечерам, спала, укрытая метровым слоем снега, но они узнавали ее очертания под длинным белым сугробом. Клеман затеял немыслимое: заставить на земле прошлого заиграть такой чудесный, такой новый свет, что все минувшее исчезнет без следа и без сожалений.

Элен кое-как ему подыгрывала. Она больше не писала, больше не говорила о воспоминаниях и о прошлом в присутствии Клемана. Но крепкая настойка детства так ее обожгла…

В тот раз, когда мы вместе приближались к усадьбе, месье Делькуру удалось пробудить ее любопытство. И однажды, когда Клеман ушел на долгую прогулку в одиночестве, она решилась заговорить о том, о чем думала неотступно. Месье Делькур сидел у печки на скамеечке с набитым соломой сиденьем, пристроив на коленях картину с голубым шариком. В самый тихий утренний час он с легкой улыбкой на губах, казалось, отправился в бесшумное, такое нетрудное и неспешное путешествие.

— Чем вас так приворожила эта картина? — спросила Элен, усаживаясь рядом с ним.

Очнувшись от грез, но все так же мягко, все так же туманно поглядев на нее, месье Делькур принялся неторопливо подыскивать слова:

— Чем приворожила? Для меня это, прежде всего, нежданная встреча с кем-то, кто любит шарики так же, как я. Клеман, наверное, говорил вам… У меня дома повсюду шарики — в стеклянных банках, в плетеных корзинах. Окна комнаты отражаются в них округленными, смягченными прямоугольниками. Американские шарики, дымчато-белого фарфора с разбросанными по нему рыжими песками и равнинами Ирландии, словно нежная радуга над туманом. Шарики-капельки воды, мутновато-прозрачные, как зеленое бутылочное стекло. Крупные шарики вроде этого. Взгляните: под молочной голубизной моря словно плещет волна теплой лавы. И вот эта длинная грязно-белая полоса. Это уединенная земля, где можно бродить вдоль пустых пляжей.