Читать «Террористическая война в России 1878-1881 гг.» онлайн - страница 97

Кто мешал им, если уж до того их одолевала гражданская скорбь, что к цыганам приходилось бежать али на баррикады в Париж, - кто мешал им просто-запросто освободить хоть своих крестьян с землей и снять таким образам гражданскую скорбь, по крайней мере, хотя с своей-то личной ответственности? Но о таких освобождениях что-то мало у нас было слышно, а гражданских воплей раздавалось довольно. “Среда, дескать, заедала, и как же де ему своего капиталу лишиться?”

Да почему же не лишиться, когда уж до такой степени дело доходило от скорби по крестьянам, что на баррикады бежать приходилось? То-то вот и есть, что в “местечке Париже-с” все-таки надобны деньги, хотя бы и на баррикадах участвуя, так вот крепостные-то и присылали оброк. Делали и еще проще: закладывали, продавали или обменивали (не всё ли равно?) крестьян и, осуществив денежки, уезжали в Париж способствовать изданию французских радикальных газет и журналов для спасения уже всего человечества, не только русского мужика.

Вы уверяете, что их всех заедала скорбь об крепостном мужике? Не то чтоб о крепостном мужике, а вообще отвлеченная скорбь о рабстве в человечестве: “Не надо-де ему быть, это непросвещенно, liberte, дескать, еgalite et fraternite”. Что же до русского мужика лично, то, может быть, скорбь по нем даже и вовсе не томила этих великих сердец так ужасно. Я знаю и запомнил множество интимных изречений даже весьма и весьма “просвещенных” людей прежнего доброго старого времени. - “Рабство, без сомнения, ужасное зло, - соглашались они интимно между собой, - но если уже всё взять, то наш народ - разве это народ? Ну, похож он на парижский народ девяносто третьего года? Да он уж свыкся с рабством, его лицо, его фигура уже изображает собою раба, и, если хотите, розга, например, конечно, ужасная мерзость, говоря вообще, но для русского человека, ей-богу, розочка еще необходима: “Русского мужичка надо посечь, русский мужичок стоскуется, если его не посечь, уж такая-де нация””, - вот что я слыхивал в свое время, клянусь, от весьма даже просвещенных людей”.

На утверждение либералов - “Кто ж, как не они, подготовили общество наше к упразднению крепостного права?” - Ф. М. Достоевский отвечал:

“Отвлеченной болтовней разве послужили, источая гражданскую скорбь по всем правилам, - о, конечно, всё в общую экономию пошло и к делу пригодилось. Но способствовали освобождению крестьян и помогали трудящимся по освобождению скорее такого склада люди, как, например, Самарин, а не ваши скитальцы”.

В Лондоне А. Герцен и Н. Огарев основали Вольную русскую типографию, и стали издавать журнал под старым масонским названием “Полярная Звезда” (с 1855 г.), а затем “Колокол” (с 1857 г.). И даже после поражения России в Крымской войне и гибели Николая I, когда по общему признанию в России наступила политическая оттепель, они помогали врагам России - вели информационную войну против России. Ненависть этой категории интеллигентов каким-то чудным образом переносилась на всю Россию, и они неистово желали ей беды, зла, поражения -