Читать «Террористическая война в России 1878-1881 гг.» онлайн - страница 83

И это несмотря на то, что во время Крымской войны евреи получили немалые экономические выгоды, - как признаёт еврейский историк И. Оршанский: во время “Крымской войны, когда подрядчики, благодаря гибкой совести и своеобразному взгляду на казну в известных сферах, наживали миллионы”, “тысячи евреев жили и наживались под благодатным крылышком откупов (военных заказов)”. На откуп частным коммерсантам тогда отдавалось снабжение армии. Здесь стоит отметить оригинальные мягкие выражения - “гибкая совесть” и “своеобразный взгляд на казну” - которые помогли “нажить миллионы” “тысячам евреев”, - это ещё повторится через 20 лет в войне с Турцией и в Первую мировую. Стоит отметить, что за это ещё и награждали медалями, - так медалью за образцовое обслуживание армии вином был награждён Евзель Гинцбург, который благодаря заработанным на торговле спиртным миллионах в 1859 году открыл банкирский дом.

Любопытное мнение о Крымской войне высказал Ф. М. Достоевский:

“Я убежден, что самая страшная беда сразила бы Россию, если б мы победили, например, в Крымскую кампанию и вообще одержали бы тогда верх над союзниками! Увидав, что мы так сильны, все в Европе восстали бы на нас тотчас же, с фанатичной ненавистью” (“Дневник писателя”).

Лиссабонский “мудрец” Нессельроде и Николай I заварили опасную кашу, и уверен, что Николай осознал свою ошибку и горько каялся, а расхлебывать эту кашу, как уже часто бывало в истории России, пришлось тысячам русским людей своими жизнями и здоровьем.

“Иная крепость, например, может получить характер неприступной твердыни (не будучи таковою) потому только, что она, по тем или другим обстоятельствам, может слишком долго задержать перед собою главные силы неприятеля, истощить эти силы и таким образом сослужить службу, больше которой и нельзя требовать, - объяснял смысл героической защиты Севастополя Ф. М. Достоевский. - Тотлебен, например, наверно знал, что Севастополь все-таки возьмут наконец, и не могут не взять, как бы он ни защищал его. Но союзники уже наверно не знали и не предполагали, начиная осаду, что Севастополь потребует от их таких напряжений силы.

Напротив, вероятно, полагали, что Севастополь займет их месяца на два и войдет лишь как мимоходный эпизод в обширный план тех бесчисленных ударов, которые они готовились нанести России и кроме взятия Севастополя. И вот именно Севастополь-то и сослужил службу неприступной твердыни, хотя и был взят под конец.

Долгой, неожиданной для них гениальной защитой Тотлебена силы союзников, военные и финансовые, были истощены и потрясены до того, что по взятии Севастополя о дальнейших ударах нечего было и думать, и враги наши желали мира по крайней мере не менее нашего! А такие ли условия мира предложили бы они нам, если бы удалось им взять Севастополь через два месяца!”.

В Крымской войне Россия понесла большие людские и материальные потери, но могло быть намного хуже и трагичнее, если бы не лицейский друг А. С. Пушкина и талантливый дипломат Александр Михайлович Горчаков (1798-1883 гг.), которому великий поэт посвятил такие строки: