Читать «Террористическая война в России 1878-1881 гг.» онлайн - страница 186

“Все наши критики (а я слежу за литературой чуть не сорок лет), и умершие, и теперешние, все, одним словом, которых я только запомню, чуть лишь начинали, теперь или бывало, какой-нибудь отчет о текущей русской литературе чуть-чуть поторжественнее… то всегда употребляли, более или менее, но с великою любовью, всё одну и ту же фразу: “В наше время, когда литература в таком упадке”, “В наше время, когда русская литература в таком застое”, “В наше литературное безвременье”, “Странствуя в пустынях русской словесности” и т.д., и т.д. На тысячу ладов одна и та же мысль. А в сущности в эти сорок лет явились последние произведения Пушкина, начался и кончился Гоголь, был Лермонтов, явились Островский, Тургенев, Гончаров и еще человек десять по крайней мере преталантливых беллетристов.

И это только в одной беллетристике! Положительно можно сказать, что почти никогда и ни в какой литературе, в такой короткий срок, не явилось так много талантливых писателей, как у нас, и так сряду, без промежутков. А между тем я даже и теперь, чуть не в прошлом месяце, читал опять о застое русской литературы и о “пустынях русской словесности”. Впрочем, это только забавное наблюдение мое; да и вещь-то совершенно невинная и не имеющая никакого значения. А так, усмехнуться можно”.

Ошибка молодости - увлечение либеральными идеями “свободы”

Западники не желали терять из своих рядов явно талантливого писателя и решили затянуть его глубже, пропитать своими идеями надежнее, заинтриговать конспирацией, - и вскоре доверили Ф. Достоевскому свои подпольные тайны, - он был приглашен в элитный либеральный кружок, который собирался каждую пятницу у М. В. Буташевича-Петрашевского.

“Что были из нас люди образованные - против этого, как я уже заметил, тоже, вероятно, не будут спорить. Но бороться с известным циклом идей и понятий, тогда сильно укоренившихся в юном обществе, из нас, без сомнения, еще мало кто мог. Мы заражены были идеями тогдашнего теоретического социализма. Политического социализма тогда еще не существовало в Европе, и европейские коноводы социалистов даже отвергали его, - вспоминал Ф. М. Достоевский. - Тип декабристов был более военный, чем у петрашевцев, но военных было довольно и между петрашевцами… И те и другие принадлежали бесспорно совершенно к одному и тому же господскому, ”барскому”, так сказать, обществу, и в этой характерной черте тогдашнего типа политических преступников, то есть декабристов и петрашевцев, решительно не было никакого различия. Если же между петрашевцами и было несколько разночинцев (крайне немного), то лишь в качестве людей образованных, и в этом качестве они могли явиться и у декабристов”(“Дневник писателя”).

В подполье прозападные петербургские интеллектуалы не только изучали классических немецких философов и либеральных французских мыслителей - Вольтера, Руссо, Дидро, но и прогрессивных социалистов Фурье, Прудона, и радикального К. Маркса и опыт революций в Европе…