Читать «И снова уйдут корабли...» онлайн - страница 178

Прием проводился в большом зале ресторана «Метрополь». Это был первый в жизни дипломатический прием, на который меня пригласили. Положеного для торжественного вечернего раута черного костюма у меня не было. Все, чем располагал — весьма поношенный светло-серый костюмчик, и, попав в высокопоставленное общество, был смущен и от смущения неуклюж. Не знал, где встать, куда прятать руки, мне казалось, что все смотрят на меня с легкой снисходительной улыбкой.

Но вот толпа стоявших в зале пришла в движение, стала раздаваться в стороны, образуя свободный проход, и по нему к центру зала шли трое — Стелла Благоева, наш министр иностранных дел Вышинский и невысокий худощавый большелобый человек в черном костюме. Это был Васил Коларов. Я знал о нем не только из газет. Когда на выставке мы прилаживали к стенду его портрет, Благоева мне сказала:

— Если бы Коларов сейчас оказался здесь, он бы запретил помещать свой портрет. Не терпит всякую помпу, всякое возвеличивание.

— Но он же председатель Совета министров! На болгарской выставке и вдруг без портрета руководителя страны! — удивился я.

— Не портреты создают авторитет руководителю, — сказала Благоева.

И вот Коларов передо мной. У него спокойное задумчивое лицо, он немного щурится в блеске торжественных огней зала, на его губах застыла чуть приметная улыбка смущения — словно он испытывает неловкость от всего этого блеска, шума и светской колготни, которые случились по причине его прибытия. Я притаил дыхание. Еще никогда не видел столь крупных государственных деятелей вблизи. А сейчас рядом со мной не только руководитель правительства братской страны, но и сподвижник Благоева, один из создателей Болгарской компартии и болгарского народного государства.

В его облике никакой позы, тем более сановной напыщенности — естественность и простота. Таким он мне запоминается на всю жизнь.

Уступая дорогу идущим, машинально делаю шаг назад и чувствую, что наступаю каблуком на чью-то ногу. Оборачиваюсь — передо мной огромные, пышные и очень знакомые усы. Они грозно шевелятся. Я обомлел: Буденный! Сам Семен Михайлович Буденный, легендарный полководец. И я своим грубым, не для светского раута, ширпотребовским ботинком — ему на начищенный до блеска маршальский сапог!