Читать «Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1» онлайн - страница 249

МОЩЬ ПОСЕЙДОНА

Громадные всклокоченные волны, – Несметная татарская орда, – Нахлынули, отвагой дикой полны, – И всё смела мятежная вода. Суденышки, столетние плотины, Цветущие когда­то города, – Размыты плодородные равнины, Потоплены и люди и стада. Повалены гиганты Дон­Кихота От рыцарей Нептуновых копья, – На зрелище глядеть мне неохота, На торжество морского бытия. Я муравей, считавший муравейник Конечной целью жизни на земле, И с ужасом, как спасшийся келейник, Гляжу на трупы в тине и во мгле.

АНАТОМ

Он тысячи изрезал мертвецов, Чтобы узнать хоть что­либо о жизни, Но к суеверью должен был отцов Вернуться – на познанья жалкой тризне. Он изучал кровавый, тяжкий плод Безумия людского и позора, – Погибших средь потока бурных вод, Повешенных, расстрелянных зазорно, Умученных в острогах за мечту, Распятых за измышленную веру, – Как убивали в мире красоту, И люди умирали за химеру. И он вернулся к Эросу Христа И умер у подножия Распятья, И древняя загробная мечта Его прияла в чистые объятья.

ПЕНА ЖИЗНИ

Что жизнь? Жемчужная на волнах пена, Несомая неведомо куда. В нее рядится, как в фату, сирена, Ее дробят бегущие суда. Как кружево, она видна на гребнях Бушующих неукротимых волн, Но жемчуг света – в голубой обедне – Лишь миг один одушевленья полн. Как эта пена – наши поколенья: Подъемлются ликующей весной И, побезумствовав одно мгновенье, Скрываются в небытия покой. Но во сто крат красивей пена моря, Разбившаяся о морщины скал, Всех несказанных летописей горя, Что Нестор в келье мрачной написал.

НАВЯЗЧИВЫЕ ДУМЫ

Пространство всюду. Бездна светолет, – Рождающихся среди мрака звезд. Усопших отвратительный скелет – И без конца – космический погост. Я только пепел гаснущих светил Познал, я, ввергнутый навек в острог. Фантазии мне не хватило крыл, Чтоб отыскать тайник, где скрылся Бог.

НЕБЕСНЫЕ МИНАРЕТЫ

Туда – на облачные минареты, Ушедшие в лазурь небес как перст, В мечтаньях любят улетать поэты: Там купол голубой для них отверст. Что им кровавый социальный гомон? На кладбищах ожесточенный бой? Их меч давно в таком безумьи сломан, Они уверовали в край иной. Мы – мох на плитах гробовых, мы – тина На дне морском, и ни к чему возня. Лишь облаков манит еще картина, Да отпрыск новый у гнилого пня.