Читать «Окончательный Расчёт: Судьба Бестера» онлайн - страница 132

Теперь, вдруг, вы решили, что, возможно, Пси-Корпус был не такой хорошей идеей, и вы хотите выкинуть все это на свалку. Вы хотите притвориться, что это просто как-то дурно обернулось, и что это была моя вина. Вы также знаете, что это неправда.

Вы упрекаете меня за продолжение битвы в войне, начавшейся в 2115-м? Вы упрекаете меня за защиту моих людей? Похоже на то. Пси-Корпус был изобретен, чтобы держать телепатов на их месте. Акт войны, подавления. Хотите знать, кто был настоящим Сопротивлением телепатов? Мы. Защищающиеся от вас. Разумеется, заодно мы также защищали и вас, знали ли вы это или нет, и более, чем вы когда-либо узнаете.

Но в конце концов все мы внутри знали, что грядет. Что однажды какой-нибудь расторопный малый натолкнется на "окончательное решение проблемы телепатов", и мы все окажемся заперты в газовой камере. Только мы не стали играть по таким правилам.

Теперь вы огорчены. Кто может упрекнуть вас? Гитлер бы тоже расстроился, если бы евреи в Варшаве восстали, вооруженные до зубов и готовые к борьбе.

– Ах, оставьте…

– Нет, сенатор. Вы оставьте. Вы хотите притвориться, что продолжавшееся полтора века насилие над телепатами никогда не существовало? Отлично. Вы хотите притвориться, что Пси-Корпус не был создан сенатом Земного Содружества? Отлично. Вы хотите заставить меня замолчать, заточить, может быть даже уничтожить меня? Ну и ладно. Но вы знаете правду. Положа руку на сердце, все вы знаете. Это еще не конец. Вы разделили и подчинили, рассеяли мой народ. И все же они все еще носят значки, не так ли? Они все еще обязаны отчитываться перед инспекцией, не так ли? Их все еще регистрируют при рождении, метя более ясно и прочно, чем кого бы то ни было, носившего когда-то повязку со звездой – потому что ее, в конце концов, можно было и снять.

Фактически, единственное, что изменилось – это то, что вы лишили нас способности бороться, когда придет время. А время, ребятушки, приближается. Все ваши желания, надежды и молитвы этого не остановят. Большая часть человечества не потерпит нашего существования. Завтра, через десять, пятьдесят лет – время придет, и комизм суда надо мной в том контексте станет предельно очевидным.

Так что, да, я убивал, как всякий хороший боец. Я сражался за правое дело, и я потерпел поражение. Я ни в чем не раскаиваюсь. Я ничего не изменил бы, будь это в моей власти, я бы…

Он запнулся. Говоря, он обводил взглядом толпу и телекамеры. Он хотел, чтобы каждый отдельный зритель знал, что он обращается к нему персонально. Дать им понять, что все они разделяют вину.

И там, шестью рядами дальше, по центру…

Луиза, смотрящая на него так хорошо знакомыми глазами, с морщинкой на лбу, который он целовал. Ее волосы – он почти ощутил их запах, почувствовал в своих пальцах.

Я ни в чем не раскаиваюсь. Она укоряла его, одним своим присутствием превращая в лжеца. В ее глазах ничего к нему не было. Ни узнавания, ни любви, только легкая озадаченность, вероятно остаточный след изменения. Ничего.