Читать «Путеводитель по картинной галерее Императорского Эрмитажа» онлайн - страница 180
Александр Николаевич Бенуа
Notes
1
Кроза — Пьер Кроза (1665 — 1740) — выдающийся знаток и коллекционер произведений искусств. В 1772 году его собрание, самое значительное в Париже XVIII века, было приобретено у его наследников по поручению Екатерины II.
2
Брюль — Генрих фон Брюль, граф (1700 — 1764), министр при дворе Августа III. Руководил покупками картин для Дрезденской галереи. Его собственное собрание в 1769 году вошло в состав Эрмитажной картинной галереи.
3
Вальполь — Роберт Уолпол (1676 — 1745), премьер-министр Англии при Георге I и Георге II, крупнейший английский коллекционер первой половины XVIII века. В 1778 году у наследников Р. Уолпола коллекция, состоящая из 198 картин, была приобретена русским послом в Лондоне для Эрмитажа.
4
Пребывание фра Беато в Фиезоле продолжалось с 1418 по 1436 г.
5
Под примитивами в литературе подразумеваются обыкновенно школа Джотто, художники XIV и самого начала XV в. приблизительно до Гоццоли. Художников же позднейшего периода, приблизительно до 1500 г., принято называть прерафаелитами. Однако в разговорной речи это деление не соблюдается и весь XV в. по отношению к XVI считается примитивным, “первобытным”. Вообще же терминология эта очень валкая и допускает разнообразнейшие понимания. Для удобства мы будем придерживаться самого обыденного: примитивы все, кто еще так или иначе относятся к средневековому миропониманию, все, кто предшествует поколению гигантов, открывающих, после “весны” Ренессанса, его лето.
6
Наша картина интересна потому, что она является как бы желанием разрешить композиционную задачу, поставленную себе Леонардо да Винчи, который был на шесть лет моложе Сандро, но должен был производить громадное впечатление на всю Флоренцию именно своими достижениями. Сандро мог написать эрмитажную картину в 1484 г. по возвращении из Рима, когда Леонардо уже бросил начатую чудесную свою композицию на тот же сюжет (ныне в Уффици). По некоторым деталям построения всей композиции не остается сомнения, что Сандро хотел здесь тягаться со своим младшим собратом. Но насколько он именно в этом искании цельности, округленности и равновесия оказался неловким, связанным и жеманным — там, где Леонардо был так свободен, прост и совершенен!