Читать «Юрбен Грандье» онлайн - страница 24

Неуверенные ответы монахинь, продемонстрировали всем здравомыслящим людям, что перед ними разыгрывается комедия, поэтому бальи решил довести дело до конца. В три часа пополудни он вместе со своим письмоводителем, несколькими судьями и самыми почтенными жителями Лудена явился к настоятельнице и заявил Барре, что желает, чтобы она не находилась в одном помещении с сестрой Кларой и чтобы изгнание бесов происходило в отдельности, на что в присутствии такого числа свидетелей Барре возразить не осмелился. Настоятельницу тут же перевели в другую комнату и приступили к изгнанию из нее дьявола; женщина снова стала корчиться, как и утром, с тем лишь отличием, что ноги у нее были подогнуты — такого раньше не случалось. Священник произнес несколько заклинаний, прочел над нею молитву и осведомился относительно имен и числа овладевших ею демонов, на что женщина трижды ответила, что в ней сидит лишь один по имени Ахаос. Тогда бальи велел Барре спросить, одержима она «ех pacto magi, aut ex pura voluntate Dei» — «согласно договору с чародеем или лишь по воле Божией». Настоятельница ответила:

— Non est voluntas Dei. — Не по воле Господа.

Барре, боясь новых вопросов бальи, решил продолжить сам и осведомился, кто такой этот чародей.

— Urbanus, — ответила настоятельница.

— Est ne Urbanus papa? — Папа Урбан? — уточнил священник.

— Грандье, — отозвалась монахиня.

— Quare ingressus es in corpus hujuh puellae? — Почему ты вселился в тело этой девицы? — продолжал Барре.

— Propter praesentiam tuam. — Из-за твоего присутствия, — ответила настоятельница.

Понимая, что, если позволить, диалог между священником и настоятельницей может длиться долго, бальи прервал его и предложил, чтобы допрос продолжил он сам и другие чиновники, пообещав при этом, что, если настоятельница правильно ответит на несколько вопросов, он и его спутники будут готовы поверить в факт одержимости и даже засвидетельствовать это письменно. Барре согласился, но, к несчастью, настоятельница в этот миг пришла в себя, и поскольку было уже поздно, все разошлись по домам.

На следующий день, 25 ноября, бальи вместе с большей частью судейских обоих ведомств явился в монастырь и был тут же проведен на клирос. Через несколько минут занавеска в решетке раздвинулась, и все увидели лежащую на постели настоятельницу. Барре по обыкновению начал мессу, во время которой одержимая корчилась в судорогах и несколько раз воскликнула: «Грандье! Грандье! Дурной священник!» По окончании мессы Барре прошел за решетку, держа в руке дароносицу, там возложил ее себе на голову и заявил, что действия его чисты и прямодушны и лишены каких бы то ни было дурных намерений, после чего попросил Господа покарать его, если во время допроса монахинь он будет оказывать на них давление или подсказывать им ответы. Затем появился брат кармелит и, тоже держа над головой дароносицу, произнес такую же клятву, после чего добавил, что от своего имени и имени всех монахов присутствующих и отсутствующих заявляет: пусть они будут наказаны, как Дафан и Авирон, если чем-то согрешат во всем этом деле. Сказанное не произвело на присутствующих того сильного впечатления, на которое надеялись священнослужители, а иные даже заметили вслух, что подобные клятвы больше смахивают на святотатство.