Читать «Юрбен Грандье» онлайн - страница 17

Собравшиеся уже готовы были разойтись, но Барре, понимая, что происшествие может выставить всю процедуру в несколько смешном виде, решил еще раз внушить присутствующим спасительный страх и заявил, что сожжет цветы, посредством коих дьявол вторично вселился в монахиню. Велев принести жаровню, он взял букет увядших роз и бросил его в огонь, но к большому удивлению зрителей цветы сгорели без каких бы то ни было знаков, обычно сопровождающих подобного рода операцию: небеса не разверзлись, гром не грянул и от жаровни не потянуло зловонием. Поскольку акт расторжения договора с дьяволом не произвел должного впечатления, Барре посулил, что назавтра произойдет чудо: дьявол заговорит гораздо отчетливее, чем раньше, и его исход будет настолько очевиден, что никто более не осмелится сомневаться в самом факте его вселения. Уголовный судья Рене Эрве, присутствовавший при последнем изгнании, сказал Барре, что этим следовало бы воспользоваться и расспросить дьявола относительно Пивара, которого в Лудене никто не знал. Барре ответил по-латыни: «Et hoc dicet et puellam nominabit», что означало: «Он скажет не только это, но назовет и девушку». Как мы помним, по словам дьявола, какая-то девушка принесла розы, но до сих пор нечистый упорно отказывался сообщить, кто она такая. После этих обещаний все разошлись по домам, с нетерпением ожидая завтрашнего дня.

Будучи в тот же вечер у бальи, Грандье сперва принялся смеяться над этим изгнанием дьявола: вся история показалась ему сшитой на живую нитку, а обвинения столь неуклюжими, что он нимало не обеспокоился. Однако, поразмыслив, он решил, что из-за ненависти к нему врагов дело гораздо серьезнее, чем кажется, и, в свою очередь вспомнив о судьбе священника Гофреди, о котором упоминал Миньон, понял, что оставаться в бездействии нельзя, и сам подал жалобу. В ней он написал, что Миньон, изгоняя из женщин бесов в присутствии гражданского судьи, бальи и множества других людей, заставил мнимых одержимых объявить его, Грандье, виновником их порчи, что является ложью и клеветой на его честное имя, и потому он просит бальи с особой тщательностью отнестись к расследованию этого дела и, поместив якобы одержимых монахинь в разные помещения, допросить их по отдельности. Если же у женщин действительно найдут признаки одержимости, то пусть судья назначит достаточно известных и честных священнослужителей, которые ничего не имеют против него, Грандье, чтобы те занялись изгнанием бесов из монахинь, если в том возникнет необходимость. Кроме того, Грандье потребовал, чтобы бальи вел точный протокол всего, что будет говориться во время изгнания, дабы он как обвиняемый смог, если сочтет нужным, искать защиты у закона. Бальи познакомил Грандье со своими выводами и заметил, что в этот день изгнанием дьявола занимался Барре, специально назначенный епископом Пуатье. Бальи, будучи человеком здравомыслящим и не питавшим против Грандье никакого предубеждения, посоветовал тому обратиться к своему епископу, однако это был, к несчастью, все тот же епископ Пуатье, имевший на Грандье зуб за то, что последний заставил архиепископа Бордосского отменить его, епископа, приговор. Не скрывая, что этот священнослужитель отнюдь не питает к нему дружеских чувств, Грандье решил дождаться завтрашнего дня и посмотреть, что будет.