Читать «Последняя любовь президента» онлайн - страница 210

Мы зашли на кухню. Он критически посмотрел на наш «Индезит».

– Ну, этот ты можешь свободно теперь на дачу отвезти.

– У нас нет дачи.

– Есть холодильник для дачи, появится и дача, – успокаивающим тоном сказал он. – А жена дома?

– Да.

– Ты ей скажи, чтобы не беспокоилась. У нее такой красивый голос по телефону!

Мы уселись в гостиной. Светлана достала колбасу, семгу, сыр, оливки и прочее, принесенное грузчиками вместе с холодильником. Порезала, поставила на стол. Коньяк «Нарын-Кала» Гусейнов отклеил от внутренней стороны дверцы холодильника сам. Светлана просто не могла справиться с этой клейкой лентой. И за стол она садиться отказалась. Выпила рюмочку коньяка стоя, рядом с нами. И, сославшись на головную боль и усталость, ушла в спальню.

Настроение мое улучшилось, когда бутылка коньяка опустела. Гусейнов сходил на кухню и отклеил от дверцы холодильника еще одну. В этот раз коньяк «Закарпатский».

– У тебя еще будет много детей, – говорил он, разливая коньяк. – Не беспокойся! У мужчины всегда больше шансов иметь детей, чем у женщины! Закон природы!

– Это закон Кавказа, – попробовал пошутить я.

Гусейнов мою шутку не принял.

– Ты знаешь, нас у отца было восьмеро, от двух жен. И я желаю тебе столько же уважения иметь от детей, сколько имел от нас наш отец!

Я кивнул. Подумал о своей матери, о том, что только один раз заехал к ней после возвращения из Цюриха, да и то на несколько минут.

– Ты пойми, Сергей, – продолжал Гусейнов. – Фраза «Дети – наше будущее» – это не шутка! В этом и есть смысл жизни. Чтобы можно было все, чего добьешься, передать наследникам!

«Чего я могу добиться?» – мысленно задал я себе вопрос.

Ответа не нашлось, и я потянулся вилкой к тарелке с порезанной сырокопченой колбасой.

165

Киев. 3 января 2016 года.

В полной темноте с отключенными сигнальными огнями правительственный самолет шел на посадку. Я этого не знал. Я только удивлялся: почему под самолетом не видно огней города? Ответ стал известен минут через пять.

– Мы приземлились в Гастомеле, – сообщил мне заметно побледневший Львович. – Не беспокойтесь. Аэропорт оцеплен СБУ. Ситуация должна быть под контролем.

– Должна или есть? – переспрашиваю я. Меня все еще одолевает холод. За бортом уже не может быть так холодно!

– Я сейчас, я доложу! – Львович пятится в сторону кабины пилотов.

Самолет еще катится по бетонке. Подпрыгивает на стыках плит. Поворачивает сперва направо, потом налево. Но в иллюминаторах темно.

– Порядок! – ударяется мне в затылок теплый голос Львовича. Точнее не голос, а теплое дыхание. Голос как раз у него холодный, дрожащий, как руки у алкоголика. – Светлов на месте, встречает!

– Почему паника? Почему Гастомель? – спрашиваю я. При упоминании Светлова ко мне, по крайней мере в голову, возвращается тепло.