Читать «Морфо Евгения» онлайн - страница 29

— Мы должны взять образцы почвы, растительных остатков, из которых построен муравейник, и запомнить, чем его обитатели питаются, а когда муравьи окажутся в новом доме, девочки, если им достанет терпения, смогут с пользой для себя проводить опыты, выяснять, каковы их предпочтения в пище.

— Не поискать ли нам и самцов?

— В эту пору мы их не найдем. В муравейнике они бывают только в июне и июле, иногда в августе. Они вылупляются, как полагают, из яиц, отложенных неоплодотворенными рабочими муравьями, это своего рода партеногенез. После спаривания с маткой живут недолго. Их легко узнать — у них есть крылья, а глаза огромной величины; они совсем не могут обходиться без посторонней помощи, заниматься строительством или поисками пищи. Естественный отбор, очевидно, способствовал развитию у них — в ущерб остальным — тех навыков, что обеспечивают успех в брачных танцах…

— Не могу не отметить, что у людей все как раз наоборот: успех женщины в этом предприятии определяет ее дальнейшую жизнь.

— Я и сам не раз об этом думал. В мире людей наблюдается приятный парадокс: на балах молодые девушки порхают в ярких бальных платьях, а юноши — в строгих темных костюмах. В дикарских же племенах внешней красотой, как и самцы птиц и бабочек, похваляются мужчины. Но, по-моему, жизнь матки не намного слаще, чем жизнь ее многочисленных, бесполезных и всеми презираемых поклонников. Я спрашиваю себя, кто они — эти маленькие твари, которые суетятся, нежно носят и кормят друг друга, кусают врагов, — личности в полном смысле слова или, подобно клеткам нашего тела, составляют единое целое и руководимы неким разумом, духом гнезда, подвигающим всех: и матку, и слуг, и рабов, и ее партнеров по танцу — трудиться на благо всего семейства, всего вида?

— А может, мистер Адамсон, вы зададите себе тот же вопрос в отношении людей?

— Очень может быть. Я родом с севера Англии — там наши ученые, владельцы мельниц и шахт рады бы превратить людей в хорошо притертые шестеренки исполинской машины. Вот и доктор Эндрю Ур в „Философии производителей“ выражает пожелание, чтобы рабочих обучали коллективной слаженности, „чтобы они отказались от бессистемных навыков работы и уподобились действующим с неизменной точностью сложным автоматам“. Эксперименты Роберта Оуэна — самая светлая сторона этой философии.

— Любопытно, но это уже другой вопрос, — проговорила мисс Кромптон. — Волеизъявление мельников — не дух гнезда.

Вильям наморщил лоб, размышляя.

— Возможно, природа одна и та же, — сказал он, — если предположить, что, обращая рабочих в части одной машины, они, как и все остальные, выполняют волю духа улья.

— Ах, вот как, — живо откликнулась мисс Кромптон, — я понимаю, о чем вы. Ваша мысль — это кальвинизм в современных одеждах, норовящий проникнуть через черный ход или, если угодно, через леток.

— Вы много думаете, мисс Кромптон.

— Для женщины? Ведь вы хотели сказать „для женщины“, но потом из вежливости воздержались. Да, я люблю думать. От размышлений я получаю огромное удовольствие — как греющаяся на солнышке пчела или муравей, который щекочет тлю. Не считаете ли вы, мистер Адамсон, что мы должны снабдить наш искусственный муравьиный рай колонией тли?