Читать «Нутро любого человека» онлайн - страница 3

Каждая жизнь и ординарна, и исключительна одновременно и лишь соотношение двух этих категорий придает ей обличие интересное либо скучное. Я родился 27 февраля 1906 года в стоящем на берегу залива приморском городе Монтевидео — в Уругвае, маленькой стране, вклинившейся между мясистой Аргентиной и пережаренной Бразилией. „Южноамериканская Швейцария“, так ее иногда называют, и в отношении сухопутном это сравнение вполне оправдано, ибо, несмотря на длинную береговую линию страны — эта республика окружена водою с трех сторон: Атлантикой, огромным устьем реки Плата и широкой рекой Уругвай — сами уругвайцы к мореплаванию подчеркнуто равнодушны, обстоятельство, которое всегда согревало мне душу, разделенную, так сказать, между британским морским волком и приверженным суше уругвайцем. В силу моего генетического наследия, решительно разделенной оказалась и моя натура: я люблю море, но таким, каким оно видится с берега, — под моими ногами неизменно должна присутствовать суша.

Отца моего звали Франсис Маунтстюарт (род. 1871). Мать — Мерседес де Солис. Она, по ее уверениям, происходила от первого европейца, Хуана Диаса де Солис, ступившего в начале шестнадцатого столетия на уругвайскую землю. Поступок малоудачный, поскольку и сам Хуан, и большая часть сопровождавших его землепроходцев были вскоре убиты индейцами чарруас. Впрочем, не важно: спорящую со здравым смыслом похвальбу мамы проверить все равно невозможно.

Родители познакомились, когда мать, хорошо говорившая по-английски, стала секретаршей отца. Отец был генеральным директором уругвайского мясокомбината компании „Фоули и Кардогин, Свежее Мясо“. Самый известный ее продукт это „Наилучшая солонина Фоули“. („Наилучшая Фоули“: кто из нас, британцев, хоть раз в жизни да не попробовал ее?), однако основу бизнеса компании составлял экспорт замороженных мясных туш в Европу: ее огромный frigorífico — бойня, соединенная с большими холодильниками, — располагался на побережье в нескольких милях к западу от Монтевидео. Frigorífico „Фоули“ был в начале двадцатого века не самым большим в Уругвае (эта честь принадлежала компании „Лемко“ из Фрай-Бентос), но очень прибыльным — благодаря стараниям и упорству Франсиса Маунтстюарта. Отцу было тридцать четыре года, когда он в 1904-м обвенчался с моей матерью (бывшей на десять лет моложе его) в прелестном кафедральном соборе Монтевидео. Два года спустя, на свет появился я, их единственный ребенок, получивший в честь двух моих дедов (ни один из которых до рождения внука не дожил) имя Логан Гонзаго.

Я помешиваю в голове варево воспоминаний, надеясь, что на поверхность всплывут какие-то куски Уругвая. Мне удается различить frigorífico — огромную белую фабрику с ее каменным пирсом и высокими дымоходами. Удается услышать мычание тысячного стада скота, ожидающего, когда его забьют, разделают, обмоют и заморозят. Однако frigorífico и окружавшая ее холодная аура поставленной на поток смерти не нравились мне, — они меня пугали, — я предпочитал наш дом с примыкавшим к нему густо заросшим деревьями участком земли — большую виллу на элегантно-шикарной Авенида-де-Бразил в новом квартале Монтевидео. Я помню лимонное дерево в нашем парке и дольки лимонного света на каменной террасе. Был там еще вделанный в кирпичную стену свинцовый фонтан с водой, бьющей изо рта херувимчика. Херувимчика, точь-в-точь походившего, вспоминаю я, на дочь Джейкоба Позера, управляющего estancia „Фоули“ — 30 000 акров на восточном берегу реки Уругвай, покрытые лиловатыми цветами равнины, по которым блуждали стада скота. Как звали эту девочку? Назовем ее Эсмеральдой. Маленькая Эсмеральда Позер — ты могла быть моей первой любовью.