Читать «Москва 2042» онлайн - страница 19
Владимир Николаевич Войнович
Сколько я себя помню, во всех концертах, демонстрирующих небывалый расцвет многонационального искусства в моей стране, всегда исполнялись одни и те же песни. Если русские, то обязательно или "Среди долины ровныя", или "Вдоль по Питерской", а украинские или отрывок из "Наталки-полтавки", или вот эта самая "Гандзя".
Не знаю почему, но именно "Гандзя" исполнялась на всех торжественных концертах, посвященных партийным съездам и Дню милиции или еще чему-то подобном, причем исполнительница во всех случаях и во все времена была как будто одна и та же: высокая и полная тетя в черном бархатном платье до пят и с большим вырезом на пышной груди. На грудь эту она клала руки, как на подставку, заламывала пальцы и, лукаво жмурясь, заливалась инфантильным меццо-сопрано:
Боже мой, думал я, неужели в этой стране и вправду никогда ничего не изменится?
Звонок из Торонто
Я был в самом разгаре сборов, когда вдруг раздался звонок из Канады.
— Привет, старик, говорит Зильберович.
— А, — говорю, — привет, как жизнь?
— В трудах, — просто отвечает он. — Ты чем-нибудь занят?
— В каком смысле? Сейчас или вообще?
— Ну, сейчас и вообще.
— Ну, вообще-то говоря, занят.
— Так вот, бросай все, бери билет, и чтоб завтра ты был в Торонто.
— Я просто опешил от такого предложения.
— Ты что, — говорю, — милый, одурел, что ли, совсем? Чего это я вдруг все брошу и из Мюнхена помчусь в Торонто? Да что же, мне делать, по-твоему, нечего, в такую-то даль переться?
— Старик, этот вопрос не обсуждается В Торонто заарендуешь кар, какой-нибудь небольшой, незаметный, выедешь на хайвэй, там возьмешь шестой экзит, проедешь ровно два майла, на шулдере увидишь голубой шевроле. На крыше антенна, на заднем стекле жалюзи, номер замазан грязью. Фолуй за этим шевроле, особо не приближайся, но из виду не выпускай. Все!
"Зильберович, как многие эмигранты, пользуется языком, загрязненным искаженными словами местного лексикона car — автомобиль, highway — автострада, exit — выезд, mile — миля, shoulder — в данном контексте обочина, follow — следовать за кем-то."
— Идиот! — закричал я. — Прежде чем отдавать приказы ты хоть по-русски научился бы как-нибудь говорить.
Но эти слова услышала только моя жена, трубка на другой стороне планеты была положена.
— Что такое? — спросила жена встревоженно. — Кто это звонил?
— Не поняла, что ли? Конечно, Зильберович.
— И чего он хотел?
Я рассказал.
Жена вспылила. Не столько на Зильберовича, сколько на меня. Да что это такое! Да с какой стати? Может быть, мы вообще уже прощаемся навсегда, у нас осталось несколько дней, но ты и их готов потратить на кого угодно, только не на семью. Это ты сам виноват, ты сам себя так поставил, что они с тобой позволяют себе обращаться как с мальчиком. Подумаешь, он вообразил себе, что он пуп земли, а ты к нему будешь бегать, как только он тебя пальцем поманит.
