Читать «Тиль Уленшпигель» онлайн - страница 34

XXXVIII История рассказывает, как Уленшпигель с помощью лживой исповеди уговорил священника из деревни Риссенбрюгге отдать ему лошадь

В своем злокозненном озорстве Уленшпигель нимало не растерялся, когда в деревне Риссенбрюгге¹ пришлось ему иметь дело с Асенбургским судом. А было так: в этой деревне тоже жил один священник, он держал весьма красивую ключницу и еще была у него красивая, маленькая, резвая лошадка. И ту и другую священник очень любил – столько же лошадь, как и служанку.

В те времена герцог Брауншвейгский бывал в Риссенбрюгге и через третьих лиц передал священнику, чтобы тот уступил ему лошадь. Герцог обещался вознаградить его так, что священник останется доволен. Но священник каждый раз отвечал князю отказом. Он-де не хочет лишаться лошади и еще, что князь не сможет отнять ее насильно, так как риссенбрюггский суд подчинен Брауншвейгскому городскому совету.

Уленшпигель был наслышан об этом деле и в нем хорошо разобрался. Он сказал князю: «Милостивейший государь, что вы мне пожалуете, если я это дело улажу и добуду вам лошадь у риссенбрюггского попа?» – «Если ты это сделаешь, – сказал герцог, – я отдам тебе вот это платье, которое на мне», – а это был красный камзол из верблюжьей шерсти, затканный жемчугом.

Уленшпигель намотал это себе на ус и поехал из Вольфенбюттеля в деревню Риссенбрюгге, в дом к пастырю. В его доме Уленшпигеля хорошо знали, так как он с давних пор нередко навещал священника и был у него желанным гостем. В этот раз, пробыв здесь три дня, Уленшпигель притворился, что заболел, начал громко стонать и слег. Поп и его ключница очень этим огорчились, не знали, что им делать и как тут быть. Под конец Уленшпигелю стало так плохо, что хозяин стал его просить и уговаривать исповедаться и причаститься святых даров. Уленшпигель же охотно к этому склонился. Тогда поп хотел сам исповедать больного и вопросить самым строгим образом о его прегрешениях и сказал: пусть Уленшпигель позаботится о своей душе, дабы господь простил ему грехи, ибо Уленшпигель в своей жизни чинил много злых шалостей. Уленшпигель же отвечал священнику расслабленным голосом, что не знает за собой никакой вины, кроме одной, в которой, однако, не осмеливается перед ним покаяться. Пусть пришлют к нему другого попа, он ему откроет свой грех, ибо если Уленшпигель исповедуется в нем этому священнику, то опасается прогневать пастыря.

Когда священник это услышал, то решил, что тут что-то важное скрывается, и захотел узнать в чем собака зарыта. Он сказал: «Уленшпигель, путь далек, я не смогу так быстро привести сюда другого попа. Ежели ты в это время умрешь, так мы оба перед богом виновны будем, что ты из-за этого опоздал покаяться. Открой мне свой грех – верно, он не так уж тяжел, – я отпущу тебе его. Что из того, если я разозлюсь? Я ведь должен хранить тайну исповеди».

Уленшпигель сказал: «Ну тогда я согласен исповедаться перед вами Мой грех не так уж велик. Мне только жаль, что вы осердитесь, потому что он вас огорчит».

Тогда священник еще больше раззадорился узнать, в чем тут дело, и сказал: ежели Уленшпигель что-либо украл у него или чем-то ему навредил или что там еще могло быть, пусть исповедуется ему, а пастырь отпустит его прегрешение и не станет на него сердиться.