Читать «Егоркин разъезд» онлайн - страница 25
Иван Федосеевич Супрун
Разносилась и такая песня:
Егорка с удовольствием слушал, а вот дежурным по станции солдатские песни, свист и крики почему-то не нравились, и они, передав жезл машинисту, старались как можно быстрее уйти в свою дежурку. Егорка долгое время не понимал, почему они так торопятся, но потом все же узнал, в чем дело, — дежурные боялись яиц. Оказывается один раз солдаты пульнули в Федорчука двумя яйцами; одно угодило в Федорчуков нос.
— Зачем они так сделали? — спросил Егорка у отца.
— Злятся, — ответил отец.
— А почему злятся?
— Потому, что едут на смерть.
— Тогда зачем песни поют?
— Через силу поют.
Егорка не мог взять в толк, как это можно петь через силу. Вот он, например, если рассердится или обидит его кто, ни за что не запоет.
И еще он призадумался — как же ему теперь встречать и провожать воинские эшелоны. Убегать, как только вручишь жезл, — не годится, скажут: трус несчастный. Не двигаться — забросают яйцами. Думал он думал и придумал — пока проходит эшелон, не стоять на одном месте, а прыгать из стороны в сторону. Тогда никто не назовет трусом, и ни одно яйцо не попадет в тебя.
Но тут опять мешала мать:
— И чего ты, как бес, мельтешишь у окна? И чего тебе не сидится?..
АЙ ПИМЫ! АЙ ПИМЫ!
Егорка не соглашался с матерью, что их разъезд — проклятое место. Разве плохо на Лагунке летом? Летом в любой день ходи и играй, где хочешь: в своей оградке, на лужайке, около станции, под погрузочной платформой, ну везде-везде. Надоест бегать на разъезде — собирай товарищей и отправляйся по линии или по тропинке далеко за семафор.
Зимой скучно — это верно: пол, нары да печка — вот и все раздолье. Но при чем тут местность, при чем лягушачьи болота? Ни при чем. Снег да мороз — вот истинные виновники невеселой жизни. Из-за них не только скучно, но и убыточно.
Мать как-то сердито говорила: «Штаны на тебе, как на огне горят, не успеваю починять. А все из-за того, что ты елозишь на печке».
Из-за этого снега да мороза не только штаны протрешь, но скоро и сам весь изотрешься.
Вот сегодня. Встал Егорка, как всегда, вместе со всеми ребятишками. Отца дома уже не было — ушел на дежурство, Феня заторопилась на улицу с коровой управляться и дрова таскать, а мать, поставив на стол миску со вчерашними щами и сказав — «садитесь», принялась растапливать печь. После еды Мишка, Ванька, Петька уселись на нары и стали играть, а Егорке мать велела качать зыбку.
— Да смотри, — заметила она, — качай как следует, тихонечко.
Сережка уснул скоро, Егорка хотел залезть на нары к братишкам, но мать остановила его и заставила щипать лучину. Приготовив щепки, Егорка снова сунулся на нары, но не тут-то было.
— Три кирпич! — приказала мать.
Не успел натереть кирпичного порошка для чистки самовара, как объявилось новое дело — подметать пол. Так и пошло: то одно, то другое, то третье. И только когда вернулась Феня, мать освободила Егорку от канительных дел:
