Читать «Менжинский» онлайн - страница 16

Литературу благополучно водворили на место. Когда, покончив с этим делом, Менжинский с товарищами вошел в зал, кто-то из студентов читал стихи, приписывавшиеся Бальмонту.

То было в Турции, где совесть вещь пустая, Где царствует кинжал, нагайка, ятаган, Два-три нуля, четыре негодяя И глупый маленький султан…

Студенты, поняв тайный смысл стихов, неистово аплодировали.

Затем краткую, осторожную речь произнес профессор Кареев. За ним с большим подъемом говорил тепло встреченный студентами Н. В. Водовозов, автор талантливых статей с заметным марксистским уклоном.

Еще не утихли аплодисменты, провожавшие Водовозова на место, как из-за стола вскочил совсем молоденький студент с еле пробивавшимися пшеничными усиками и пронзительным взглядом стальных глаз. Он поднял руку, требуя тишины, и каким-то глухим, словно придушенным, голосом стал читать нараспев:

Шумит листами Каштан Мигают фонари Пьяно. Кто то прошел бесшумно Бескровные бледные лица Ночью душной в столице Ночью безлунной Полной молчанья Я слышу твои рыданья Шумит листами Каштан Пьяно, А я безвинный ищу оправданья

— Кто это? — спросил Менжинский знакомого студента.

— Из первокурсников, фамилия его как будто бы Савинков. Что, не нравится?

Менжинский только пожал плечами. Он и сам не знал, нравятся ли ему стихи и их автор. Но в первокурснике этом что-то было, чувствовалось, что этого человека обуревают темные непонятные страсти, да и сам он словно источал какое-то смутное беспокойство.

Савинков продолжал читать, но его уже почти не слушали: подпольщики успели шепнуть студентам, что продается новая книга Плеханова. В зале началась бойкая торговля. За каких-нибудь полчаса шестьсот экземпляров были распроданы.

Кто-то из подпольщиков предложил книгу сидевшему тут же за столом В. В. Воронцову. Тот был явно смущен и раздосадован и этим бесцеремонным предложением, и самим видом книги, и явным интересом к ней, проявленным студентами.

Пробурчав что-то невнятное о раскрытии его псевдонима каким-то Волгиным, Воронцов поднялся с места и вышел из зала.

Присутствовавший на вечеринке П. Ф. Лесгафт сердито смотрел на всю эту сцену, на зеленую книгу, на горевшие глаза студентов и, не выдержав, взял слово.

— Всякая предвзятая догма, — сердито говорил профессор, — отравляет сознание. Непременным условием научного знания должен быть скепсис. Да, да, скепсис, критическое изучение фактов, действительности… Все вы готовите себя к науке. В науке тот достигает вершин, кто все подвергает сомнению, критически изучает явления.

Остановился, обвел взглядом горевшие гордостью лица студентов. Он знал, что студенты его любят, каждое его выступление и в университете и на вечеринках сопровождают овациями. И, уверенный в их поддержке и сегодня, вновь заговорил, обращаясь к студентам:

— А вы хватаетесь за книгу, как за откровение. Откровений нет. Истина добывается только критическим исследованием, изучением живой жизни. А вы угашаете дух, вы догматики, буквоеды, если хватаетесь, как за евангелие, за каждую новую модную книгу…