Читать «Капитан Филибер» онлайн - страница 245

Михаил Гордеевич Дроздовский вновь присел на корточки, взялся на руку, все еще сжимавшую «Маузер» модели 1910 года. Подождал немного. Резко выпрямился:

— Господа, пульс! Он… Филибер жив!..

* * *

Ад — черная бездна, полная неизреченной боли — не отпускал, тянул в свои глубины. Кровь из простреленного сердца толчками выплескивалась наружу, текла по груди, по расстегнутому кителю, по высохшей траве, по рукам тех, кто пытался приподнять тело и наложить самодельную повязку. Сердце билось, захлебываясь кровью, и с каждым ударом Ад отступал, пустел, становился логической абстракцией, пугалом для суеверных старушек.

Зато не ушла боль. Он очнулся от боли. Застонал от боли. Попытался закричать. Кровь плеснула в горло.

Он не мог думать, но мог чувствовать. Не только боль — что-то еще не позволяло уйти, скользнуть обратно в только что покинутую бездну. Что именно, он не понимал, удивлялся, пытался сообразить… Что — или кто? Мир, не желавший умирать со своим Творцом? Те, кому он был нужен этом Мире? Или просто день — яркий майский день года от Рождества Христова 1918-го — не желал вмещать в себя еще одну смерть?

Он так и не понял. Огорчился.

Открыл глаза.

Лабораторный журнал № 4

29 марта.

Запись двадцать первая.

Нашел песню про зуава. Слова Константина Подревского, музыка Бориса Прозоровского.

Пой, забавляйся, приятель Филибер, Здесь, в Алжире, словно в снах, Темные люди, похожи на химер, В ярких фесках и чалмах. В душном трактире невольно загрустишь Над письмом любимой той. Сердце забьется, и вспомнишь ты Париж, И напев страны родной: В путь, в путь, кончен день забав, В поход пора. Целься в грудь, маленький зуав, Кричи «ура»! Много дней, веря в чудеса, Сюзанна ждет. У ней синие глаза И алый рот. В плясках звенящих запястьями гетер, В зное смуглой красоты Ты позабудешь, приятель Филибер, Все, что раньше помнил ты. За поцелуи заплатишь ты вином, И, от страсти побледнев, Ты не услышишь, как где-то за окном Прозвучит родной напев: В путь, в путь, кончен день забав, В поход пора. Целься в грудь, маленький зуав, Кричи «ура»! Много дней, веря в чудеса, Сюзанна ждет. У ней синие глаза И алый рот. Смуглая кожа, гортанный звук речей Промелькнуть во сне спешат. Ласки Фатимы, и блеск ее очей, И внезапный взмах ножа. В темном подвале рассвет уныл и сер, Все забыто — боль и гнев. Больше не слышит приятель Филибер, Как звучит родной напев: В путь, в путь, кончен день забав, В поход пора. Целься в грудь, маленький зуав, Кричи «ура»! Много дней, веря в чудеса, Сюзанна ждет. У ней синие глаза И алый рот. В путь, в путь, кончен день забав, В поход пора…

Начало эксперимента: 29 марта 2007 года, 11.43.

TIMELINE QR -90-0+40

Двое, давно покинувшие молодость, шли по аллее огромного, утонувшего в буйной весенней зелени кладбища. Не спешили. Мужчина лет шестидесяти в дорогом сером костюме и золотых очках опирался на тяжелую трость. Левая нога не слушалась — отставала, цеплялась за гравий носком модного ботинка. Мужчина не обращал внимания — привык, но быстро идти не получалось, и его спутнику приходилось сдерживать свой шаг. Этому было далеко за семьдесят, он был высок, худ и абсолютно лыс. На голой голове вызывающе торчали огромные уши. Костюм носил скромный — неопределенного темного цвета в крупную клетку. Из нагрудного кармана выглядывал кончик недорогой авторучки. Оба несли букеты, совершенно одинаковые. Сирень, большие тяжелые грозди.