Читать «Королева в услужении» онлайн - страница 14

— В споре упоминается некий Жервез Меридонский! — горячо воскликнул Людовик VII.

— Вам следовало спросить меня! — проговорила Альенора с не меньшим жаром. — Я знаю их всех! В данном случае речь, вероятно, идет о внуке Одноглазого… А о чем, собственно говоря, спор? Неужели Уильям по прозвищу «Молот» возобновил свои претензии?

— Именно так, — ответил Людовик VII, чувствуя себя несколько неловко, и, чтобы скрыть смущение, обращаясь к Одо, сказал: — Измените название на карте своим пером, Одо. Где-то должна быть более новая карта. Ее следует отыскать.

Пробормотав что-то относительно запропастившегося куда-то пера, Одо отошел от стола. Ни Людовик, ни Альенора не заметили, что он не вернулся. Обрадованная возможностью быть полезной и поговорить о своей любимой Аквитании, Альенора начала рассказывать о Меридоне: как возникли взаимные претензии, как этот сосед из-за брачных уз поддержал одну сторону, а тот сосед встал на другую сторону, поскольку давно враждовал с ее соперником. Она говорила с подъемом, постоянно ссылаясь на карту, и поведала довольно романтическую историю, особенно когда заговорила о сыне Жервеза Одноглазого, который, вернувшись с войны в Кастилии, привез с собой жену-мавританку, за что был лишен наследства рассерженным отцом, а также отлучен от церкви за отказ крестить жену против ее воли.

— А чьей стороне мы сами отдали бы предпочтение? — спросил Луи, настолько захваченный ее рассказом, что забыл свойственную ему осторожность и собственные предписания.

— Оба спорящих — прекрасные рыцари, и у обоих равные, то есть в равной степени необоснованные претензии, — заметила Альенора рассудительно. — Но Уильям Молот уже стар — ему было за тридцать лет, когда он выдвинул свои требования. У него нет сыновей, способных выполнять рыцарские обязанности и наследовать поместье. Поэтому я бы высказалась в пользу Жервеза, хотя для вас, сударь, это не так-то просто: ведь эта семья не пользуется расположением…

Альенора остановилась, так как дверь распахнулась и в комнату вошел аббат Бернар де Клерво. Одо поспешил разыскать его и сообщить, что королева в рабочем кабинете короля и разговаривает, будто член королевского совета.

Учтиво поклонившись королю и королеве, аббат холодно посмотрел на оживленное лицо Альеноры, и его взгляд сделался совсем ледяным, когда он услышал, как Людовик VII сказал:

— Минуточку, господин аббат, — и, обернувшись к Альеноре, повторил: — Не пользуется расположением — кого?

— Церкви, — ответила Альенора слегка сконфуженно. — Так я распоряжусь насчет лошадей и провизии, пока вы беседуете с господином аббатом, и буду готова к отъезду через полчаса. Не теряйте времени попусту, Луи, наш разговор навел меня на некоторые мысли, которыми я поделюсь с вами во время прогулки… о вещах, о которых вы никогда ничего не узнаете, изучая эти безнадежно устаревшие карты!

Бернар провожал Альенору взглядом, когда она шла к двери. Он не испытывал ни малейшего удовольствия, смотря на ее стройную прямую фигуру, горделиво поднятую голову, энергичную, упругую поступь. Для него все эти качества — вместе с красивым лицом и ясным умом — представляли собой серьезную опасность. Они таили в себе угрозу тому, что аббат считал главным делом всей своей жизни — приобретению полной власти над королем. В отличие от многих высоких служителей церкви своего времени у Бернара не было личных амбиций. В этом отношении он был безгрешен. Но он решил, что Людовик VII должен стать святым королем, а Франция — праведной страной, и в его планах не было места веселой, светской, молодой красивой королеве, способной влиять на своего мужа. Более того, и дедушка, и отец Альеноры часто не ладили с церковью, и что-то от их религиозной строптивости повлияло на мнение, сложившееся о ней самой, хотя королева была довольно благочестива.