Читать ««Ученые» с большой дороги» онлайн - страница 71

Есть еще одно популярное заблуждение — относительно свободы мнений в точных науках. Из комментария А. Валентинова следует, что физик может верить в теорию относительности, а может и не верить. Нечто типа свободы конфессии. Тут надо сказать без обиняков, что в точных науках неограниченной свободы мнений нет, потому что законы природы объективны и не зависят от вкусов служителей науки. Мнения могут существовать только на стадии обсуждения гипотезы. Подтвержденная гипотеза становится истиной и существенного различия мнений не допускает. А что касается того, что полярные мнения все-таки встречаются, то это просто следствие того, что науке служат живые люди, которым свойственны заблуждения. Сегодня всего уже знать нельзя, особенно вне своей профессиональной компетенции. Это было трудно уже в начале века. Верил же Бутлеров в спиритизм и был при этом великим химиком (хотя и смеялся над ним за это другой великий химик Менделеев). Почему бы и геологу-нефтянику академику А. Трофимуку не иметь своего взгляда на теорию относительности? Но если в теорию относительности не верит физик, то он не физик — это же вопрос не веры, а знания.

Тотальная секретность нанесла большой урон нашей науке и технике, лишая ученых общения и выводя разработки из-под контроля научной общественности. Но история со «спинорными» полями — это особый случай, это апогей. Здесь речь идет не о замедлении прогресса, а о его фальсификации, не о том, что общество переплатило за скромные результаты, а о том, что оно платило за обман.

Сегодняшняя пресса, приобретшая изрядную свободу и влияние, не имеет права не понимать меру своей ответственности за судьбу российской науки. Кому нынешние избранники народа отдадут скромные средства, выделенные на науку, в немалой степени зависит от СМИ. Как писал в своем комментарии А. Валентинов, профессия журналиста состоит в том, чтобы «информировать общественность о том, что происходит, к примеру, в Академии наук, но и в дурдоме тоже». С репортажем из дурдома все получилось отлично. Но почему газета подала его как вести с переднего края науки? Нам представляется безответственным решение влиятельной, учрежденной правительством газеты публиковать бредни о перевороте в физике, не посоветовавшись с экспертами. Если «Российская газета» не верит Российской академии, то она могла бы запросить, например, Национальную Академию наук США.