Читать «Любовь и ревность. Хроники» онлайн - страница 11

– Найдем мы там что-то или нет – еще неизвестно. Но мне известно одно – Антония зашла в этот дом, тому есть масса подтверждений. Но нет ни одного, что она из него вышла. На днях я приведу полицию, и они все тут обыщут.

Я вновь увидел лицо той, которая могла бы произнести все это точно так же. Но, как видно, на этот день уже было достаточно привидений, последнее видение оказалось явно лишним, хотя, возможно, что виной тому была лишь влажная духота оранжереи. Знакомое чувство током пробежало по моему измученному телу, вызвав испарину на лбу. Просторное помещение оранжереи вдруг начало складываться как карточный домик, стены приблизились, грозя раздавить то, что от меня еще оставалось. Под удивленным взглядом Марка я медленно опустился на пол, смяв рукой мясистый цветок на клумбе. Он хрустнул под моей тяжестью, выплеснув на ладонь сок, отчего рука сразу стала липкой. Но среди стеблей и травы, я нащупал и еще кое-что. То самое, на что печально глядел маленький ангел.

– Устал, что-то. Посижу чуть-чуть, – прохрипел я. – А вы займитесь ящиком. Я не собираюсь здесь ночевать.

Марк кивнул, и вдруг нагнулся и заглянул под стол. Я вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что же он там увидел. Под дальней ножкой стола, невесть каким образом, застряла шпилька. Обычная металлическая шпилька, которой женщины закалывают волосы. Антония такими не пользовалась, она никогда не собирала свои волосы в пучок, давая им свободу рассыпаться по плечам. Наверное, шпильку потеряла Мина.

– Пойдет, – сообщил Марк и полез под стол.

Он там пробыл довольно долго, пытаясь вытащить свою находку. А потом я увидел, что он подался назад, увидел его пышную шевелюру, на которую и опустил топор. Я стукнул его слабенько, мягко, но кровь тут же залила шею и спину. А он сам повалился на бок как мешок с мукой. И тогда я ударит его еще раз, и еще. Удивляясь той легкости, с какой проламывались кости черепа. А кто-то еще мне говорил, что череп человека очень прочный. Кажется, это был наш семейный врач.

Я рубил и рубил, как мясник рубит голову свиньи. И все повторял:

– Я никому не позволю напоминать мне о ней. Не позволю, не позволю.

А потом вдруг оказалось, что все уже кончено. Я стоял над неподвижной, заляпанной кровью кучкой тряпья. Над всем тем, что минуту назад было Марком Бережинским. Стоял и думал о том, что сегодня ему не удастся переночевать в комнате своей сестры. В той самой комнате, откуда три года назад мы с Миной вынесли ее мертвое тело, высохшее от голода. Именно в тот момент я понял, что самым страшным страхом для меня было не одиночество, и не измены. Все это уже в прошлом. И как прошлое – оно давно уже побледнело и вымылось из души. На самом деле, больше всего я боялся напоминаний о ней. И ее лица, которое виделось мне в лице ее брата. Я не мог отпустить его, зная, что он будет бродить по миру, как живое воспоминание, возвращаясь ко мне в снах снова и снова. А я, сидя дома, буду знать, что не уничтожил его, и уже никогда не смогу это сделать.