Читать «Дыханье ровного огня» онлайн - страница 8
Татьяна Владимировна Шипошина
Правда, была в Настиной жизни одна тайна. Была — одна форточка, через которую в Настину жизнь поступал кислород спокойствия и уверенности.
Бабушка милая… Хотя выучить Настю музыке и пению она не могла, но песни любить — научила.
Да, было это в Настиной жизни. Когда пела, Настя чувствовала себя хорошо, очень хорошо. Уверенно, и спокойно.
И, выйдя на сияющий ночными огнями Невский, маленькая, хрупкая Настя потихоньку запела.
Она пела романс. Мужской, конечно. Романс — для сильного мужчины. А как иначе, скажите вы мне?
Курится волною кипучею Кур, — пела хрупкая, усталая Настя,
Шаляпинские интонации зазвучали в её голосе, басовые ноты вибрировали, как орган.
О-о, — пела Настя. — О, если б навеки так было…
Глава 6
У Таньки Макаровой были в Ленинграде дальние родственники. Родители же её жили Новгороде, и были людьми простыми и непритязательными.
Пироги-то какие мама пекла! Со смородиной, с черникой!
А вот дальние родственники… Когда Макарова к ним в дом попала, так думала, что попала в музей. Огромная, с высокими потолками, прекрасно обставленная «петербургская» квартира произвела на провинциальную Макарову впечатление… даже трудно сказать, какое.
Дальние родственники Макаровой были музыкантами во втором, а, может, и в третьем поколении.
В общем, играла в оркестре, на скрипке, только мать семейства, а отец — концерты организовывал, и вовсю вращался в артистических кругах.
Трудно сказать, каков был источник такого достатка в семье. Что-то такое было связано с наследством, или ещё с чем-то.
Богатство родственников образовалось после войны, после блокады. Дед семейства сколачивал. Точно Танька не знала, да и знать-то ей — особенно не хотелось.
Достаточно было в гости раз в неделю приходить. А то — и в месяц раз. Да принять в дар — абонемент в филармонию.
Сидела Танька в прохладной гостиной, на почти музейной мебели, листала альбомы с фотографиями, где на каждой странице мелькали известные лица… Потом чай пила из музейной чашки, такой тоненькой, что, казалось, она просвечивала. Замирало сердце Таньки. Если бы была Танька человеком недобрым, была бы способна на зависть — трудно было бы ей. Но Танька просто отдавала должное тому, что видела. А жить к ним не просилась, не навязывалась ни в чём.
И поэтому щепетильные родственники принимали её уже четвёртый год подряд. Не думали, не гадали родственники, чем всё обернётся. Не могли они и предположить, что невзрачная, серенькая Танька может заинтересовать их искушенного в столичной жизни, их экзальтированного и выдающегося сына.
Их сына, их — особенного сына. Тонкого, интеллигентного, образованного…
Сын у них был, сын! Был он старше Таньки, лет на пять. К музыке способностей у него не было. Вообще, у него большие способности были, но… Никак было не понять, в какой же области были эти способности.
И поэтому носило Святослава, или Светика, как его мама называла — носило его по всем ленинградским вузам, начиная от филфака ленинградского университета, до оптико-механического института. И всё ему было — «не то», и всё — «не так».
