Читать «Закатные гарики. Вечерний звон (сборник)» онлайн - страница 18

слетались мы, томясь надеждой

прильнуть к чему-нибудь хорошему.

* * *

В беде, где все пошло насмарку,

вразлом и наперекосяк,

велик душой, кто рад подарку,

что жив, на воле и босяк.

* * *

Готовлюсь к уходу туда,

где быть надлежит человеку,

и время плеснет, как вода

над камешком, канувшим в реку.

* * *

Я не люблю живые тени:

меня страшит их дух высокий;

дружу я близко только с теми,

кого поят земные соки.

* * *

Я музу часто вижу здесь

во время умственного пира,

она собой являет смесь

из нимфы, бляди и вампира.

* * *

Осадком памяти сухим

уже на склоне и пределе

мы видим прошлое таким,

каким его прожить хотели.

* * *

Разгул наук сейчас таков,

что зуд ученого азарта

вот-вот наладит мужиков

рожать детей Восьмого марта.

* * *

Конечно, слезы, боль и грех

все время видеть тяжело Ему,

но Бог нас любит равно всех

и просто каждого по-своему.

* * *

Лишь на смертном одре

я посмею сказать,

что печально

во всем этом деле:

если б наши старухи

любили вязать,

мы бы дольше

в пивных посидели.

* * *

Что нес я ахинею, но не бред,

поймут, когда уже я замолчу,

и жалко мне порой, что Бога нет,

я столько рассказать Ему хочу!

* * *

Любые наши умозрения

венчает вывод горемычный,

что здесь нас точит

червь сомнения,

а после смерти —

червь обычный.

* * *

Величественна и проста

в делах житейских роль Господня:

никто, как Он, отверз уста

у тех, кто выпить звал сегодня.

* * *

Старение – тяжкое бедствие,

к закату умнеют мужчины,

но пакостно мне это следствие

от пакостной этой причины.

* * *

Меня пересолив и переперчив,

Господь уравновесил это так,

что стал я неразборчиво доверчив

и каждого жалею, как мудак.

* * *

Я изо всех душевных сил

ценю творения культуры,

хотя по пьянке оросил

немало уличной скульптуры.

* * *

Я дивлюсь устройству мира:

ведь ни разу воробей,

хоть и наглый и проныра,

а не трахал голубей.

* * *

Я времени себе не выбирал,

оно других не лучше и не хуже,

но те, кто мог бы вырасти в коралл,

комками пролежали в мелкой луже.

* * *

Я думаю – украдкой и тайком, —

насколько легче жить на склоне лет,

и спать как хорошо со стариком:

и вроде бы он есть, и вроде нет.

* * *

Забыть об одиночестве попытка,

любовь разнообразием богата:

у молодости – радости избытка,

у старости – роскошество заката.

* * *

За глину, что вместе месили,

за долю в убогом куске

подвержен еврей из России

тяжелой славянской тоске.

* * *

Хоть живу я благоденно и чинно,

а в затмениях души знаю толк;

настоящая тоска – беспричинна,

от нее так на луну воет волк.

* * *

Мы стали снисходительно терпеть

излишества чужого поведения:

нет сил уже ни злиться, ни кипеть,

и наша доброта – от оскудения.

* * *

Когда я сам себе перечу,

двоюсь настолько, что пугаюсь:

я то бегу себе навстречу,

то разминусь и разбегаюсь.

* * *

Я недвижен в уюте домашнем,

как бы время ни мчалось в окне;

я сегодня остался вчерашним,

это завтра оценят во мне.

* * *

Угрюмо замыкаюсь я, когда

напившаяся нелюдь и ублюдки

мне дружбу предлагают навсегда

и души облегчают, как желудки.

* * *

Время дикое, странное, смутное

над Россией – ни ночь, ни заря,

то ли что-то родит она путное,

то ли снова найдет упыря.

* * *

Невольно ум зайдет за разум,

такого мир не видел сроду: