Читать «Волчата голодны всегда» онлайн - страница 171

– Кто? Твои малолетки? – Обносов встал, считая нецелесообразным оставаться здесь более. – Единственными людьми, кто мог тебе помочь, были твои родители.

В шестиместной камере, в которую зашел Николай, сидели четверо. Поскольку ему недавно исполнилось восемнадцать лет, он был самый молодой из сокамерников. Зная, что он за «пассажир», смотрящий молча указал ему место на шконке, против обычая не вступая с ним в разговор. Николаю только этого было и надо, поскольку он уже полностью вошел в состояние сильной наркотической ломки и разговоры стали бы для него дополнительной трудностью. Под косые взгляды сокамерников он попытался уснуть, но выворачивающиеся наружу кишки не давали ему такой возможности. Разбегающиеся мысли витали вокруг разговора с Обносовым. Николай каждый раз прилагал усилия, пытаясь проанализировать его в поисках выхода из ситуации, но ничего не находил. Только сейчас он наконец осознал, что с ним произошло. Его использовали! Так же цинично, как и он использовал день за днем сотни других человек. И кто? Бывший материн любовник, холуй и их прислуга… От осознания этого становилось нестерпимо больно и обидно. И главное, у него нет никого, кто бы мог ему реально помочь. Адвокат Борисенков? Но тот, наверное, уже давно перекуплен Обносовым. Может, они даже в сговоре, и адвокат не только ему не поможет, но еще и навредит – сделает так, чтобы подвести его под пожизненное заключение. Еще с момента, когда в кабинете следователя ему разъяснили право на слушание его дела судом присяжных, он понял, что дело идет именно к этому. А может, его уберут еще до суда? Подкупят охрану или какого-нибудь уголовника… От охватившего его страха Ник прикусил руку и, чтобы не завыть по-волчьи, сжимал зубы, пока из руки не потекла кровь. До Малахитова долетели слова сокамерников. Они говорили о нем, и при этом совершенно не боялись быть им услышанным.

– Неужто это тот самый Малахитов, сынок бывшего мэра? – интересовался у смотрящего средних лет бродяга, попавший в камеру за какое-то небольшое преступление.

– Он самый, – хрипло ответил крупный, с изъеденным оспой лицом, похожий на грузчика старший по камере. Его расписанное татуировками тело подтверждало, что свой статус смотрящего он получил заслуженно, как бывалый зэк.

– Моего старшего брата его отморозки инвалидом сделали, – подхватил разговор третий мужчина, который, судя по наколкам, тоже уже был ранее судим. – Племянник четырнадцатилетний пожаловался, что отец заставляет его книги читать, и его так отделали, что позвоночник повредили. Теперь брат на коляске, ноги не держат.

Голос говорившего был наполнен злостью к нему, Малахитову. И Николай почувствовал это спинным мозгом. Больше всего его угнетало, что приходилось бояться и реагировать на слова тех, кого еще день назад он переехал бы на своей машине и даже не заметил. Теперь он может пострадать от этих недочеловеков. Подстегиваемый чувством самосохранения и страха, Николай бросился к двери и стал колотить в нее руками и ногами, требуя выпустить его.