Читать «Сказы Лесной страны» онлайн - страница 5

Потом я услыхал Зов Запада — и отправился туда. Три года скитался и жил — жил полной жизнью — один, почти всегда один, но ликуя, — пока не услышал иного веления — вернуться назад, вспять, ко всему, что так ненавидел. Краса августовского солнца сияла золотом и цветами, зажигая прерии, когда мне пришло письмо. Я вышел из хижины, и смотрел вдаль на полоску красных ив, протянувшихся на фоне ровной зелени — она отмечала русло ручья. Она изобиловала столь милой и любезной мне жизнью разных существ; в течение трех лет мои счастливые думы были прикованы к ней. И налетел, свистя, ветер, сгибая стебли трав, сгибая ранние побеги золотарника, и донес всплеск песни. В ней было мало смысла, но вот она, коснувшись москитной сетки, засвистела, взвилась — и упала со стоном. И сквозь ум и дух мой пронеслось: «Бизоний Ветер! Дует Бизоний Ветер!»

Влекомый тем, что я именовал судьбою, я отправился сам не знаю куда. Но я ехал в Париж учиться у великих мастеров французской живописи и пробыл там два года, пока мне не явилось видение. Не знаю — был то сон, вой ветра, или уличный шум. Только я услыхал его во сне, а когда пробудился, песня звучала в ушах, песня, что сжимала и опустошала меня — колдовская песня, терзавшая несказанно: «Ветер, Ветер, Бизоний Ветер! Дует Бизоний Ветер!»

И тогда я, собрав пожитки, вернулся в прерии. Я остановился в Виннипеге. Ниже по реке, под большим железнодорожным мостом, жил знакомый мне старик-француз, полуиндеец. Хижина его казалась реликвией былых времен. Он говорил со мной о добрых минувших днях или курил в молчании. И глядел за реку пустым, далёким-далёким взором.

— Они ушли, ушли, — говорил он, — но скоро уйду и я. Я почуял Бизоний Ветер, добрый старый Бизоний Ветер, что дует в апреле с Юга. Он говорил нам о том, что грядут Бизоны, что они идут следом, — надежда Прерий, Священный Зверь, вещий сон, любый Краснокожему.

Когда той осенью я покидал Прерии, чтобы вновь уехать на грязный Восток, я сидел на задней платформе состава, глядя на последний холм, таявший в ночных сумерках. Я и теперь мог видеть его, но, увы, так слабо! Ничего я не различал вокруг — глаза отказывались смотреть.

Лишь десять лет спустя он вернулся и вновь потряс меня. Я встретил её в горах Санта-Барбары… эту странную женщину из Индии. Она послала за мной Ей было на вид тридцать — а может, и все девяносто, понять было невозможно Глаза ее отличал этот отстраненный взгляд, словно из иного мира. Тихо она повела речь о вещах заурядных — о еде, да кофе, о кошках, пока я не поднялся уходить. Тут ее странный отсутствующий взгляд приковал меня, зажёгся новым светом, и голос прозвучал по-иному — как послание, как повеление: