Читать «Ногти (сборник)» онлайн - страница 256

С каждым новым оправлением в нем оставалось все меньше от прежнего Ивана Максимовича. Он изменился внешне, погрузнел, будто оброс годовыми кольцами, отпустил бороду, закустился бровями.

Превратно истолковав его православное благообразие, жена нанесла в дом икон, стала захаживать в церковь.

Иван Максимович отдалился от семьи еще больше. В назойливом «Спаси и сохрани…» ему слышался истерический крик прирученных овощей: «Собери и законсервируй!» — с мольбой о вечной невесомости в околоплодном маринаде, пока не съедят.

Иван Максимович мало задумывался, почему он, малый организм, и огромный необозримый лес стали не просто соразмеримы, а слились в одно целое. Он ловил себя на том, что мыслит растительными и животными образами. Волшебная изнанка открывшегося ему мира напоминала не телевизионный кошмар «Мира животных», а скорее мудрую языческую сказку без конца и начала, и покидать ее с каждым разом становилось все мучительней.

Наступил новый август. Иван Максимович, до краев полный целебного гумуса, собрался в лес. Он поднялся затемно. Супруга из сна посмотрела на него сросшимися за ночь глазами. Иван Максимович сказал, что будет к вечеру, позавтракал и уехал на вокзал. Предстоял трясучий час в электричке.

Иногда Иван Максимович сетовал, что живет в такой дали от второго себя, но потом решил, что время, проведенное в дороге, не напрасно. Он успевал в полной мере осмыслить предстоящее событие, давно ставшее обрядом его личного обновления, своеобразной масленицей, утверждающей агонию старого переваренного мира и торжество нового.

Начинался дремотный день, подкрашенный желтым теплом призрачной осени. Ветер чуть качал первые запахи увяданья, вычесывая из ветвей колтуны седой паутины.

Иван Максимович подошел к растущей на отшибе березе, под ней увидел в траве крупную сыроежку: белая, с легкой прозеленью, шляпка вогнутая, размером с блюдце, посередине зеркальце из дождевой воды, а в нем лоскут неба. Иван Максимович чуть полюбовался мраморным совершенством сыроежки, вынул гриб из земли и стал невидимым.

Как легко было бежать по лесу, будто выросли за спиной легкие, похожие на соборные витражи, стрекозьи крылья! Сколько гумуса накопилось, как никогда раньше… Громоздким эльфом порхал он от дерева к дереву, от поляны к поляне.

Исполнив свой лекарский долг, Иван Максимович медленно брел по лесу, тешась разгулом августовских красок, дышал сладкой древесной сыростью.

По привычке заглянул к медведю, с которым завел дружбу еще лет десять назад.

Медведь был особенный, из прозрачного мира. Настоящие особи уже давно перевелись, и только с появлением Ивана Максимовича в лесу завелся, говоря научным термином, некий астральный прообраз, из которого через время вылупился бы настоящий медведь.

Иван Максимович любил отдохнуть возле уютной берложки, поплакаться о своих коротких летних радостях.

Медведь чаще отмалчивался, сопереживая мимикой, изредка вставлял в разговор крепкие выражения.

«Ничего ведь в городе не держит! — повторял Иван Максимович прошлогодние слова. — Дети выросли, у них своя жизнь. Жена, двадцать лет вместе прожили, посторонний человек. И такая тоска порой берет…»