Читать «Укрепрайон «Рублевка»» онлайн - страница 25

– Грешен, точно не помню. То ли Орлов-Таврический, то ли Соколов-Таврический?.. Не читал. Но очень талантливый писатель, ежели домину такую отгрохал. Хе-хе, – доверительно сообщил генерал, усмехаясь себе в усы.

За писателем между тем суетливо переминался с ноги на ногу еще один любопытный персонаж, которого обитатели Рублевки знали не хуже местного парапсихолога Марины Танкер.

Это был достаточно известный в определенных кругах торговец антиквариатом Михаил Николаевич Лескович. В свои шестьдесят пять лет он оставался всеуспевающим живчиком, чьей энергии мог позавидовать, наверное, любой.

Лесковичу было совершенно неважно, что сейчас творится на кортах. Он ждал своей минуты, чтобы заняться любимым делом. Например, впарить тому же писателю очередную антикварную штучку из серебра и хрусталя предположительно позапрошлого века, которую нанятые им умельцы сделали только вчера в его мастерской.

Недаром вся антиквариатолюбивая Москва называла его не иначе как Старьевщик. Михаил Николаевич доподлинно знал, кто на какую иглу собирательства подсел, и всячески старался формировать их дальнейшие вкусы. Увидев, наконец, как Орлов-Таврический остался один, он учтиво тронул его за плечо.

– А, это вы? – с чуть заметным акцентом спросил писатель, не удивившись появлению здесь антиквара.

– Какой ужас. Какой ужас. Но я не поэтому побеспокоил вас. У меня случайно оказался редкий экземплярчик вазочки работы Фаберже. Зная, какой вы, господин писатель, ценитель прекрасного, вот, рекомендую...

– Сколько?

– Всего за пятнашку.

Изыди, искуситель, хотел было в сердцах крикнуть писатель, которому явно было не до покупок. Но статус требовал играть роль до конца.

– Завозите, посмотрю, – сказал он, обуреваемый сосем иными мыслями.

– Премного благодарен. Завтра же и заскочу, – пообещал Старьевщик и поспешил раствориться в толпе.

– Нет, постойте, – неожиданно задержал его за рукав Орлов-Таврический. – Я вспомнил, о чем хотел давно вас спросить. Та крюшонница с бокальчиками, тоже, как вы представляли, работы Фаберже, за которую я летом выложил вам семнашку, оказалась совсем не руки Фаберже. И клейма там левые. Так что извольте объяснить, когда придете завтра. И сертификаты, будьте так любезны, которые вы тоже обещали с лета, пожалуйста, захватите.

Обиженный Старьевщик из интеллигентного знатока искусств мгновенно превратился в задиристого петушка с трясущимся хохолком редеющих волос.

– Кто вам такое мог сказать? Это абсолютная неправда! Я завтра же докажу вам.

– Ну и отлично. До завтра. Если вообще это завтра наступит. – Писатель словно вспомнил, где и по какому поводу он находится. – – И вообще, вам не стыдно? В такие минуты барышничаете! Неужели более подходящего времени не нашли?

Лескович предпочел сделать вид, что не расслышал его нелепых упреков, и растворился в толпе. Тоже мне, моралист, вкуса на три копейки с дыркой, а гонору!

...После бурного собрания Демидов с Братеевым собирались доставить старика домой. Но тот вдруг с заднего сиденья закричал: