Читать «Майада. Дочь Ирака» онлайн - страница 12

Водитель остановился напротив большого здания с маленькими окнами в верхней части стены. Майада ослабела от ужаса. Мужчины вывели ее из машины, и она заметила, что черные пыльные облака заволокли небо. От страха у нее кружилась голова, но она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Наконец ей удалось собраться с силами, и она вынудила себя взглянуть вверх. Саддам Хусейн взирал на нее отовсюду Майада не раз видела его вживую. Она стояла к нему так близко, что однажды заметила у него на носу темно-зеленую татуировку его племени.

Везде были развешаны плакаты с лозунгами партии «Баас»: «Кто не работает, тот не ест». Майаде не верилось, что когда-нибудь ей еще захочется есть. Ее потащили в здание, и она взглянула на небо, чтобы произнести короткую молитву.

«Господи, сохрани Фей и Али и верни меня к ним!»

Охранники, идущие с боков, повели Майаду вверх по лестнице. Там она увидела мужчин в разорванной, покрытой пятнами крови одежде. Они сидели на корточках, а их руки были связаны за спиной. Лица чернели от синяков и кровоподтеков. Никто из тех, кто сидел в коридоре, не сказал ни слова, но когда Майада неуклюже шла по коридору, она уловила ауру искреннего сочувствия. Ее впихнули в одну из комнат.

В отличие от многих арабских женщин, которые мучаются под властью жестокого отца или других родственников, Майада не знала ни господства мужчин, ни мужской ярости. Ее отец Низар Джафар аль-Аскари был мягким человеком. Он никогда не думал, что сыновья обладают большей ценностью, чем дочери, хотя в Ираке мужчина, окруженный женщинами, зачастую вызывает сочувствие.

Когда Майада родилась, отец очень беспокоился, как будет реагировать Скотти, его любимый черный скотчтерьер, которого он купил в Англии, на ребенка. Отец взял собачку на руки и понес в детскую, чтобы та понюхала ступни Майады. Он показал Скотти, что пока ему можно касаться только стоп ребенка, но вскоре девочка вырастет и будет с ним играть.

Находясь в штаб-квартире тайной полиции, Майада мечтала о том, чтобы добрый отец был рядом с ней. Ни разу за сорок три года своей жизни она не чувствовала себя такой одинокой, как в этот момент.

Кто-то толкнул ее в спину с такой силой, что она влетела в комнату. У нее развязались сандалии, она едва удержалась на ногах.

У стола стоял мужчина и кричал что-то в телефонную трубку. Лицо у него было молодое, а голова седая.

Он бросил трубку, посмотрел на Майаду и заорал:

— Чего ты надеялась добиться своим предательством?

Майада, услышав слово «предательство», заплакала еще сильнее; она знала, что подобное обвинение в Ираке означает неминуемую смерть. Она прижала руку к горлу и пролепетала:

— Что вы имеете в виду?

— Вы, подонки, еще осмеливаетесь печатать листовки против правительства! — громко крикнул он.

Майада не поняла, о чем он говорит. Маленькая типография никогда не получала заказа на изготовление листовок, даже если бы ее попросили об этом, она бы отказалась. Она знала, что подобные вещи привлекут внимание тайной полиции Саддама, что повлечет смерть всех мужчин, женщин и детей, имеющих какое-либо отношение к ее мастерской. Только революционеры, мечтающие свергнуть Саддама, решались на подобные противозаконные действия. А она была законопослушной гражданкой, которая старалась держаться подальше от политических дрязг.