Читать «Колумбийская балалайка» онлайн - страница 181
А. Логачев
Педро Носалес и его панамская поддержка остановились в двух шагах от Марсиа. Панамец Агустино тут же опустился на скамью, готовый в любой момент рухнуть на пол, и вжал голову в плечи. Астремадурас во все глаза смотрел на Летисию, и на лице его последовательно сменялись выражения узнавания, недоумения, удивления, понимания и, наконец, грусти.
Качнулся под ногами мир. Диего кожей ощутил, как контроль над ситуацией, представлявшийся бесспорным, утрачивается.
— Назад! — взорвался он. — Прочь отсюда, вы, панамские свиньи! Все вон отсюда! Или я прикажу стрелять!
В ответ на этот крик к Педро Носалесу бросился отец Януарий:
— Педро, я знал твоего отца! Останови их, Педро, сын мой!
И тут заговорил слоновьих размеров панамец. Слова его тяжеловесно, как огромные птицы, взлетали под потолок и раскалывались на кусочки эха:
— Мне нужен русский парень в трусах с деревьями. Его имя Мигуил Сукнов. Он нанял в Ла-Пальма катер «Виктория». — Панамец поднял тяжелую руку, и его указующий перст двинулся от русского к русскому, пока не выцелил голову Михаила Сукнова, торчащую рядом с автоматным стволом над спинками скамей. — Это он. Я должен допросить его и выяснить, где находится гражданин Панамы Энрике Хуарес, брат Агустино Хуареса.
Астремадурас, разумеется, умолчал, что основная цель миссии — вовсе не поиски Энрике, а подпись сеньора Сукнова под контрактом, в заключении которого заинтересовано само Влиятельное Лицо. Колумбийским собакам вовсе не обязательно знать, в чем истинная причина визита Астремадураса в Текесси.
Отец Януарий с призывом: «Опомнитесь!» — мелькал тут и там, хватая окружающих за руки. Его и деликатно, и не очень отстраняли.
Русские перемещались и о чем-то переговаривались.
Парни в боковых проходах смотрели сквозь прицелы и выжидали, сжигая нервы.
Панамец требовал выдачи какого-то Сукнова.
Русская и испанская речь причудливо перемешивалась под сводами церкви Святого Антония.
Все. Диего понял, что ни о каком контроле над ситуацией говорить уже не приходится. Дону Мигелю он не сообщил о своих подозрениях касательно святого отца и девчонки Летисии. А подозрения возникли сразу же, едва он выслушал просьбу падре и его воспитанницы. Слишком уж нервничали оба, слишком уж
Диего выдернул из кармана рацию.
— Положь трубку! Трубку положь! — взревел Михаил и бросился к той скамье, к ножке которой был прикручен сержант Лопес. — Танька, переводи, не высовывайся! Пусть бросает рацию, или я пристрелю Лопеса!
— Я пристрелю его, если кто-то дернется! — Продолжая удерживать Вовика одной рукой, Любка вытянула руку с пистолетом, направив его на старика Борисыча. И перешла с испанского на русский: — Борисыч, иди сюда!
Борисыч безропотно подошел и приставил свой живот к дулу Любкиного пистолета.
— Я убью его, и он не достанется никому!