Читать «Цыганочка с выходом» онлайн - страница 108
Светлана Борминская
— Звони!..
Двое высоких незнакомых мужчин стояли у той же двери, в которую только что вошел олигофрен. Второй из них нажал на кнопку, звонок мелодично спел и дверь медленно отворилась.
Дальше их показания расходятся. Мазут утверждал, что уже видел этих двоих. Саркис, что видел их первый и последний раз.
Машину с красноуральскими номерами они не помнили оба, вероятно, те двое приехали на Архангельскую улицу впервые.
По их утверждению, Октябрик из 54 кв. не выходил, а дверь открыл муж Тани Дубининой и спросил:
— Вам кого?
— Нам нужно поговорить, — сказали те двое…
— В квартире — маленький ребенок, уже ночь, — не согласился Дубинин и не стал их впускать.
— Ладно, давай здесь, — сказал второй.
— О чем они говорили? — спросила Ольга Леонардовна.
Султанов и Ларюшкин переглянулись и промолчали.
— Мы не слышали, — наконец сказал Ларюшкин и показал прокуренные зубы. — Они говорили тихо.
— Ну, примерно, — попросила Ольга Леонардовна, глядя на Мазута (Максуда Султанова).
— Тихо говорили! — сказал Султанов.
Но, примерно через час, все-таки вспомнил отдельные слова, они звучали так:
— Но я подчиняюсь командиру экипажа…
— Экипаж будет заменен…
— Соболь знает командира экипажа — полетит только с ним…
— Тебе предложат — ты согласишься…
— Я не соглашусь никогда…
— Ты поедешь со мной, а вот
— Я никуда не поеду…
— Если ты не сделаешь… твоя сучка будет мертва, мы уничтожим вас…
— Смерть, где угодно… на ручке входной двери, в почтовом ящике… в конверте, в полотенце, которым ты утираешься, на телефоне, в банке с детским питанием… ты слышал, о таком банкире? Кивелиди?.. Мы изнасилуем твою трехмесячную сучку…
Ольга Леонардовна помнит каждое слово этого допроса до сих пор, хотя дело об убийстве семьи Сидоровых-Гильзаби не первое и не последнее в ее следственной практике.
На лестницу, по словам Ларюшкина и Султанова, во время разговора выглянула Нина Ивановна и, поздоровавшись, спросила у Виктора Дубинина, не видел ли он ее Октября.
Дубинин промолчал. На нем не было лица.
Октябрик, услышав голос матери, выскочил из квартиры Дубининых и вприпрыжку, дожевывая на ходу какое-то угощение, промчался в свою дверь.
— Промчался, как дурак, — размахивая руками, изобразил олигофрена Мазут.
„Вот, тогда их жизнь и была решена…“ — подумала Ольга Леонардовна.
— И дальше? — заставила она себя спросить у Мазута с Саркисом.
— Мы хотели войти следом, но оцепенели, когда увидели… этих, — быстро сказал Мазут, черный, как смола.
— Зайти поговорить, задать вопросы, — кивнул Саркис и улыбнулся.
„Лучше бы не улыбался никогда“, — поежилась Ольга Леонардовна. И уточнила:
— В смысле — ограбить?
— Что вы такое говорите? — стал стыдить ее Мазут.
— А тут — убивают! — тоже не поддался на провокацию Саркис. — Нам чужого ни тонны не надо, вот вам три креста! — и перекрестился снизу вверх!
Они сидели напротив и кипели от злобы. Выдыхали, показывая нижние зубы, открывали и закрывали цвета темноты глаза, один шевелил ногой, другой шевелился сам, их душила ненависть! Ольга Леонардовна поняла это, но не спешила заканчивать допрос.