Читать «Так далеко, так близко...» онлайн - страница 157

— Ну ладно. Люблю. И что?

— Я видела Кэтрин два дня тому назад. Когда работала в Лондоне со своим издателем.

— Видела! — он выпрямился и внимательно посмотрел на меня. — Ну и как она?

— Фантастически. Похожа на цветущий персик. Бывают женщины, которые просто расцветают во время беременности, и она — одна из них. У нее прекрасное настроение, она счастлива, что у нее будет ребенок, много работает над своей книгой и собирается переехать на новую квартиру.

— Когда?

— Пока она еще не нашла подходящей, но ищет, она хочет устроиться на новом месте до того, как родится малыш. — Я подождала, не последуют ли замечания или вопросы, но Джек ничего не сказал. Он осушил свой бокал и поискал взглядом официанта, который тут же подошел и налил ему еще шампанского.

Когда мы остались одни, я сказала:

— Кэтрин очень любит тебя.

— Не морочь мне голову, — пробурчал он довольно грубо.

Я мягко возразила:

— Я знаю, что это так, и еще я знаю, что ей хочется быть с тобой, неважно, вступая или не вступая в брак. Она очень независима в том, что касается семейной жизни, но это тебе известно.

— Если она любит меня так, как ты говоришь, почему она обманула меня?

— Каким образом, Джек?

— Она забеременела, хотя и знала, что я не хочу детей.

— Не думаю, что она сделала это нарочно. Судя по ее словам, это вышло случайно. Можно, я задам тебе один вопрос, просто из любопытства? Почему ты так настроен против детей?

— Я не против детей. Я просто не хочу иметь своих.

— Кэтрин сказала, это потому, что ты не сможешь полюбить ребенка, как тебе кажется. Потому что ты считаешь, что Себастьян тебя не любил.

Он улыбнулся сардонической улыбкой.

— Если я верно запомнил, это был ее прощальный выстрел. Но она сбрендила. Конечно, я могу любить ребенка…

— Но тогда почему бы тебе не отправиться в Лондон, не явиться к ней, не увезти ее во Францию? Вы очень хорошо будете жить с ней, дорогой.

— Не пройдет, Вив. Мне лучше одному.

— А я этого не думаю. Она еще мне кое‑что сказала, Джек. Что ты рассказал ей о Себастьяне, и она считает, что он страдал от разобщенности.

— Ага. Все это она мне тоже изложила. Кучу всякой абракадабры из области психиатрии.

— Это не обязательно абракадабра. Существует такое состояние, я говорила о нем с одним знакомым психиатром. — Помолчав, я медленно продолжала: — Думаю, что она права. Скорее всего, именно это и было у Себастьяна.

— Ну и ну! Поворот на сто восемьдесят?

— Не совсем. Но я много думала о нем за последнее время, с тех пор как начала писать свой очерк, и постепенно стала видеть его по‑новому.

— Расскажи. Я весь внимание.

— Я считаю, что в каком‑то смысле Себастьяну было трудно любить нас, чувствовать нас своими близкими. Он не мог этого, чувства здесь не присутствовали. Очень просто: он ничего не чувствовал. «Мы» — это ты, Люциана и я. Моя мать. Может быть, и другие жены. Видишь ли, он никогда не знал материнской любви, ни с кем не был связан в первые годы своего младенчества, когда это очень важно. Но ведь он был любящим человеческим существом, Джек. Подумай, как он заботился обо все мире, как хотел помочь всем нуждающимся. Он мог заниматься благотворительностью в огромных масштабах, любить весь мир целиком, так сказать, потому что с этими людьми ему не нужно было сближаться. Он отдавал им большие деньги, повсюду ездил, проверяя, по делу ли эти деньги употребляются. И производил впечатление, любящего людей.