Читать «Серафим Саровский» онлайн - страница 71

Ее брат, Михаил Васильевич Мантуров, заболел злокачественной лихорадкой, будучи вдалеке от Сарова. Он написал письмо Елене Васильевне, поручая спросить отца Серафима, как ему быть. Батюшка велел передать ему, чтобы он разжевывал горячий мякиш хорошо испеченного хлеба. Тем он исцелил Мантурова. Вскоре он позвал к себе Елену Васильевну, которая явилась к нему в сопровождении своей послушницы и церковницы Ксении, и сказал ей: «Ты всегда меня слушала, радость моя. И вот теперь я хочу дать тебе одно послушание. Исполнишь ли его, матушка?» «Я всегда вас слушала и всегда готова слушать», — ответила Елена Васильевна. «Вот видишь ли, матушка, Михаил Васильевич, братец-то твой, болен у нас, и пришло время умирать… умереть надо ему, матушка, а он мне еще нужен для обители-то нашей, для сирот… Так вот послушание тебе: умри ты за Михаила Васильевича, матушка!» «Благословите, батюшка!» — ответила Елена Васильевна смиренно и как будто спокойно.

Отец Серафим после этого долго-долго беседовал с ней, касаясь вопроса смерти и будущей вечной жизни. Елена Васильевна все слушала молча, но вдруг смутилась и произнесла: «Батюшка! Я боюсь смерти». «Что нам с тобой бояться смерти, радость моя, — ответил отец Серафим. — Для нас с тобой будет лишь вечная радость».

Простилась Елена Васильевна со старцем и только лишь вышла за порог кельи, тут же и упала. Старец покропил ее святой водой, она очнулась. Вернувшись домой, она заболела, слегла в постель и спокойно сказала: «Я больше не встану».

Три дня всего проболела Елена Васильевна, особоровалась и по возможности часто причащалась. Трое суток она постоянно была окружена видениями и рассказывала — связно и несвязно — о том, что вокруг нее происходило. На исповеди же отцу Василию Садовскому она поведала о них явно, предупредив, что не должна была рассказывать этого ранее.

К Елене Васильевне приходила Царица Небесная «неизреченной красоты» и водила ее по прекрасному дворцу, показывая судьбу всех бывших, настоящих и будущих дивеевских сестер. Ей были явлены все имена, но запрещено называть их на земле. Во дворце было четыре зала. В первом находились «именитые сановники и необыкновенной красоты юноши». Про них сказала Великая Госпожа: «Это мои благочестивые купцы». Во втором зале — еще более прекрасном, чем первый, были молодые девушки, одна другой лучше, с двумя и тремя венцами на головах. Среди них Елена Васильевна узнала и себя. В третьей зале, несравненно менее светлой, находились все бывшие и будущие сестры Серафимовой обители, только венцы их не столь блестели. Четвертая зала была полумрачная, наполненная также сестрами, которые или сидели, или лежали, иные были скорчены болезнью и без всяких венцов, со страшно унылыми лицами, и на всем и на всех лежала печать болезни и невыразимой скорби. «А это нерадивые! — сказала Царица. — Видишь ли, как ужасно нерадение. Вот они и девицы, а от своего нерадения никогда уже не могут радоваться!»

— Ведь тоже все наши сестры, батюшка, но мне запрещено называть их, — сказала Елена Васильевна и горько заплакала.