Читать «Умри ради меня» онлайн

Эми Плам

УМРИ РАДИ МЕНЯ

Это для тебя, мама.

Скучаю по тебе каждый день.

Любимые не умирают, Потому что любовь бессмертна.

Эмили Диккинсон

ПРОЛОГ

Когда я впервые увидела статую на этом фонтане, я не имела представления о том, что представляет собой Винсент. Теперь же, когда я смотрю на неземную красоту двух слившихся фигур, когда я вижу прекрасного ангела с четкими мрачными чертами, сосредоточившегося на женщине, приютившейся в его руках, женщине, которая вся есть нежность и свет, — я вижу символизм скульптуры. Лицо ангела кажется полным отчаяния. Даже одержимости. Но оно отражает и нежность. Как будто он ждет, что это женщина спасет его, а не наоборот. И внезапно в моей памяти всплывает то, как меня называл Винсент: mon ange. Мой ангел. Я вздрогнула, но не от холода.

Жанна говорила, что встреча со мной преобразила Винсента. Что я дала ему «новую жизнь». Но ожидал ли он, что я спасу его душу?

1

Большинство знакомых мне шестнадцатилетних могли бы только мечтать о том, чтобы жить где-нибудь за границей. Но мой переезд из Бруклина в Париж после смерти родителей был чем угодно, кроме осуществившейся мечты. Куда больше это походило на ночной кошмар.

Я могла бы очутиться где угодно, правда, и это не имело бы для меня никакого значения, — я просто не видела ничего вокруг. Я жила в прошлом, отчаянно цепляясь за каждый клочок воспоминаний о моей прежней жизни. Это была жизнь, которую я воспринимала как должное, думая, что так будет вечно.

Мои родители погибли в автомобильной катастрофе ровно через десять дней после того, как я получила водительские права. Неделей позже, в день Рождества, моя сестра Джорджия решила, что мы должны покинуть Америку и жить у дедушки и бабушки во Франции. Я была еще слишком потрясена, чтобы спорить с ней.

Мы переехали в январе. Никто не ожидал от нас, что мы сразу же вернемся в школу. Поэтому мы просто существовали, пытаясь каждая на свой лад совладать с отчаянием. Моя сестра старалась забыть обо всем, каждый вечер отправляясь куда-нибудь с друзьями, которыми мы обзавелись во время летних каникул. Я же начала страдать агорафобией, боязнью открытых пространств.

Иногда, правда, я решалась выйти из квартиры и прогуляться по улице. А потом вдруг обнаруживала, что со всех ног бегу обратно, под защиту нашего дома, от подавляющего внешнего мира, где мне постоянно казалось, что небо валится на меня. А иной раз я просыпалась в таком состоянии, что у меня с трудом хватало сил для того, чтобы явиться к столу для завтрака, после чего я возвращалась в постель, где и проводила остаток дня, застыв от горя.

Наконец бабушка с дедушкой решили, что нам с сестрой полезно будет провести несколько месяцев в их загородном доме.

— Просто чтобы подышать другим воздухом, — пояснила Мами, что заставило меня упомянуть о том, что качество воздуха в Нью-Йорке и Париже и без того заметно различается.

Но как обычно, Мами была права. Весна, проведенная за городом, изменила все к лучшему, и к концу июня мы, хотя и оставались лишь тенями прежних себя, все же оказались достаточно функциональными для того, чтобы вернуться в Париж, к «реальной жизни». В том случае, конечно, если жизнь вообще теперь можно было назвать «реальной». Но по крайней мере, я все начинала сначала в том месте, которое любила.