Читать «Высотка» онлайн - страница 165

Отвернулась, надулась, сейчас разревется. Ну и как мне с тобой объясняться, если ты слов не понимаешь. Жестами?

Ночью встретились на нейтральной территории, пока делили одеяло, разногласия куда-то подевались. Живи как хочешь, только не исчезай, не молчи, хотя бы повернись ко мне; не повернешься? тогда я сам, а ты притворяйся, что не слышишь, не чувствуешь, спишь.

Движения пловца, разглаживающего ладонями воду

его сносит течением, но он упрям

он стремится к началу, простому и беспечальному

когда в сумке лежало полотенце, зубная щетка и яблоки

а вопрос как ты хочешь смущал до безобразия

и нужно было непременно продержаться до утра

и повторить, даже если сил уже не осталось

кожа горит, губы обветрены, обметаны

прикосновения быстрые, как укусы летучей мыши

крошечные ранки, саднят мешают уснуть

что же нам с ними делать?

придет серенький волчок, высунет язычок

залижет тут и там, будет девочке

стыд и срам

вот такой я чудной поэт

на тебе, девочка, дополнительный плед

поэт-самородок

поцелую тебя в подбородок

недоделанный рифмоплет

(«здесь идет поцелуй в живот» — это ремарка такая, как в пьесе, поняла?)

полоумный гений

(тут должны быть, согласно правилам стихосложения, твои колени, перестань пинать меня, я ведь только рифмую)

предводитель летучих мышей, душегубец, головорез

унесет тебя, красная шапочка, в темный лес

вознесет тебя, девочка, до небес.

Утром Баев выволок сумку на середину комнаты и с остервенением начал забрасывать туда вещи. Сматываемся из этого подледного царства, да поскорее — здесь, как на Марсе, жизни нет. Ты прокисла, скапустилась, того и гляди зазеленеешь. Совместные посиделки дюже утомительны, Люба хороша только в гомеопатических дозах — я с трудом удержался вчера, чтобы не наорать на нее, не хотел мать расстраивать. Юродивая, ей-богу! Почему не пнуть своего мужика, чтобы он пошел и принес бабла? Надрывается, кофты вяжет, утки выносит… икон в доме понаставила… глаза бы мои не глядели!.. Она и раньше небольшого ума была, а теперь совсем сбрендила. Одно слово — чужая кровь.

Я тебе не говорил — Люба приемная, из детдома. Родители с ней нахлебались горюшка — гулена была, двоечница. Теперь проняло — семейные ценности, семейный же очаг. За что ни возьмется, все испортит. Колян мужик был что надо, и его ухайдокала, тьфу.

(Воску мне, и привяжите к мачте. Не слышу, ни единого слова. Их личные дела, их собственные скелеты в шкафу — кто я такая, чтобы судить?)

Комната 1331

«3.05.

Допрыгалась. Напророчила или, иначе говоря, накаркала.

Митя, Митька, Митяй.

Повторяй, пока не расхохочешься. После этого нехитрого мимического упражнения проще будет сохранять постный вид, чтобы не смущать окружающих, хотя твои секреты уже ни для кого не секреты. Митька по натуре сама прямота, ничего скрывать не умеет и не хочет. Я тоже не хочу, но скрываю. Из чувства сострадания стараюсь как можно меньше светить улыбочкой, исправно чищу картошку, протираю стол, вытряхиваю пепельницы, в общем, чем могу.