Читать «Полдень XXI век, 2013 № 01» онлайн - страница 82
Виталий Вавикин
Особенно смущала его необъяснимая, на его взгляд, агрессивность капитана Немо.
Конечно, Жюль Верн знал, что его издателю и редактору приходилось в свое время править и Бальзака, и Гектора Мало, и даже неподражаемого мэтра Виктора Гюго. В конце концов, успех писателя нередко зависит от правильной политики издателя, но… Если раньше письма Жюля Верна к Этцелю пестрели уважительными, восторженными, даже восхищенными обращениями: «Мой божественный учитель…», «Дорогой мастер…», «О, мэтр, Ваши замечания верны…», «Ваша правка, дорогой Этцель, даже интереснее моих вариантов…», то теперь тон сменился. «Читая рукопись, — довольно сухо сообщал Жюль Верн Этцелю, — старайтесь помнить, пожалуйста, что вызов «Наутилусу» брошен был иностранным кораблем, принадлежащим нации, которую капитан Немо от души ненавидит за смерть своих близких и друзей! Провоцирует не капитан Немо, а это его провоцируют. Немо —
Жюль Верн имел в виду польское восстание против России.
Совсем недавно, в 1863 году, оно было жестоко подавлено войсками.
Франция, несомненно, сочувствовала Польше, ведь поляки немало помогли ей в годы наполеоновских войн. Но осторожный Этцель категорически выступил против такого, на его взгляд, резкого определения национальности капитана Немо и мотивов его поступков. Опытный политик, опытный издатель Этцель понимал, что французскому правительству не время именно сейчас портить отношения с Россией из-за какого-то приключенческого романа. К тому же, в таком варианте книгу вряд ли переведут в России. А это жаль, ведь Россия — один из главных книжных рынков.
Почему бы, предлагал Этцель, не сделать капитана Немо борцом против работорговцев?
«О, нет! — яростно возражал Жюль Верн. — Если уж я не могу внятно объяснить читателям ненависть капитана Немо к человечеству, то лучше вообще умолчу о прошлом героя, о его национальности. Допустить хотя бы на миг, что загадочный капитан ведет такое затворническое существование только из ненависти к рабовладению и очищает моря исключительно от работорговых судов, которых, кстати, уже почти и нет нигде, — очевидная нелепость…»
И далее: «Вы говорите, что, без разбора топя корабли, капитан Немо совершает гнусность! А я Вам на это отвечаю: нет! Вспомните, каким был первоначальный замысел моей книги. Польский аристократ, чьи дочери были изнасилованы, жена зарублена топором, отец умер под кнутом, поляк, чьи друзья гибнут в холодной Сибири, — он понимает, что само существование польской нации под угрозой! И если такой человек не имеет права топить русские фрегаты всюду, где они ему встретятся, значит, возмездие — пустое слово. Я бы в положении капитана Немо топил врагов безо всяких угрызений совести. Из уважения к Вам я не упомяну ни кнута, ни Сибири, но повторяю, мне не хочется заниматься политикой…»
2
Конечно, Жюль Верн отстаивал свою точку зрения.
Изучив все возражения Этцеля, 7 мая 1869 года он писал ему:
«Ваше письмо меня сильно обеспокоило. Читая рукопись, Вы, к сожалению, видели явно совсем другого героя, хотя в двух пунктах я, пожалуй, соглашусь с Вами.
