Читать «Заложник должен молчать» онлайн - страница 94

– Виталя что, ранен? – Только сейчас разглядев на моем плече фигуру человека, не на шутку всполошился встретивший меня контрактник.

– Нет, – глухо ответил я, и только по одному этому слову Бочаров все понял.

– О, …ля, ну, суки, ну, сволочи…

– Где ротный? – В конце концов, надо было подниматься дальше.

– Там. – Судя по зашуршавшей плащ-палатке, которой Бочаров был укрыт, он указал направление рукой. Мне бы ее еще видеть! Хотя ошибиться здесь сложно. Ротный и остальные где-то там, за спиной часового.

– Как это он так, а? – Задав вопрос, Евгений, похоже, сам понял, что он не по адресу, во всяком случае, после того, как я промолчал, повторять его не стал.

«Чехи»

Кто первым догадался начать отход, уже и не вспомнить. Возможно, команду отходить дал раненный сразу тремя пулями Махамед, а может, такой же израненный Саид, слывший опытным воякой, но, как назло, выведенный из строя в первые секунды боя. Кто знает? Как бы то ни было, команда была дана, и последние из защитников базы, забрав своих раненых, начали отход. Им повезло дважды – с тем, что уже успели опуститься сумерки, и с тем, что русские не начали преследование. Впрочем, предположение, что спецы рискнули бы преследовать отходящих в ночи, не выдерживало никакой критики. Уходя, моджахеды рассчитывали до утра выйти на ведущую от хребта дорогу и уже с рассветом добраться до проезжего участка, где их должны были встретить родственники и находившиеся на легальном положении (под видом все тех же родственников) боевики. Но получилось не так, как думалось. Взявший на себя командование Махамед ошибся в расчетах. Состояние большинства раненых оказалось слишком тяжелым, они не могли перемещаться самостоятельно, и моджахедам, оставшимся невредимыми, приходилось нести их на себе практически бессменно. К тому же в ночи вся местность представлялась сплошь захламленной сухостоем и валежником, а сама ночь в тумане поднимающихся испарений была совершенной тьмой. Уставшие, измученные боем и переходом боевики сдались усталости через час.

– Добейте меня! – первым возопил моджахед, тащивший на себе потерявшего сознание Саида. – Мне нужен отдых.

Командовавший отступающими Махамед, не передвигавшийся самостоятельно и из-за тряски раздираемый неимоверной болью, мысленно проклял уходящий день и хриплым от бессилия голосом разрешил привал.

– Привал – три часа, – строго приказал он и, назначив очередность дежурств, притулился подле идущего наравне со всеми Рустама – мальчишки, отданного в отряд «для зарабатывания денег на калым», как шутил его отец – одноногий Руслан, моджахед, лишившийся левой ноги еще в январе девяносто пятого при обороне Грозного и теперь (после выправки соответствующих документов) получающий федеральную пенсию как инвалид-ветеран боевых действий. Мальчишка нравился Махамеду – шустрый, ласковый, веселый.

«Из него может выйти великий воин», – с теплотой подумал Махамед и, ощутив боком теплое плечо мальчишки, моментально уснул.

Проснулся Махамед от ощущения непоправимого и, открыв глаза, убедился, что это именно так: светало. Кто именно уснул в свое дежурство – выяснять было поздно. Исправить неисправимое невозможно, к чему тогда потрясать холодеющими руками пепел ускользающего прошлого?