Читать «Сказки давнего времени» онлайн - страница 88

А в сарае коровка и козочка опечалились и в этот вечер он не прикоснулись к соломе. Никто из них не хотел есть. А ночью, когда и в избе все утихло, говорит коровка-бурёнушка козе:

— Что мы, сестрица, будем делать?

— А что же нам и осталось, как не искать ребенка.

Взобрался и Баган в свои ясли. Сам он мал, как палец, на ногах у него конские копытца, на человечьей головке воловьи рожки. Говорит Баган коровке и козочке:

— Идем; другого не остается.

Подумала коровка и говорит:

— Куда мы пойдем сами? Идём с нами, Баган. Ты мудрее нас.

— А кто ребенку будет охранять его добро? Я обязан остаться, а вы должны идти, — решил Баган.

Отвязал Баган веревку, которой была бурёнушка привязана к яслям. Схватил он затем веревку, чтобы и козочку отвязать. А она говорит:

— Отвяжи ты веревку от яслей, но оставь ее у меня на рогах. Может быть, она нам понадобится.

Так и поступил Баган и намотал веревку козочке на рога, а затем отворил ворота сарая, и бурёнушка с козочкой среди ночи вышли на поиски Ягора. А Баган остался охранять его добро.

Не знают коровка и козочка куда идти, каким путем, потому что Баган сказал им только, чтобы искали дитя они среди горных скал, там, где утесы самые высокие и самые страшные.

Первый день они шли и проходили только лугами, а воды в колодцах, сколько хочешь. Хорошо наелась коровка и напилась чистой воды. Второй день они шли и весь день пробирались сквозь густые заросли и набрели на поток. Досыта козочка наелась листьев и напилась чистой водицы. Третий день они шли и зашли уже в горы, в скалы. Травы мало, а вода в одной только луже. На четвёртый день только ёлочка да смородина и ни капли воды; скалы всё обнаженнее и круче, а бурёнушку уже оставляют силы. Когда она совсем ослабела, то опечалилась и говорить:

— Сестрица, я не могу дальше, а посмотри, как еще высоко над нами вершина.

— Ложись ты здесь под ель и жди, — отвечает коза. — Если мы обе будем взбираться на такую высоту, то у обеих у нас исчезнет молоко, и мы не будем иметь чем ребенка напоить. Я пойду его искать, а ты его напоишь.

Осталась бурёнушка под смородиной, а козочка пошла дальше. Взбирается она, взбирается: все обнаженнее и все круче голая и страшная вершина, словно в небо упершаяся. Повредила себе козочка ноги, но добралась до железной ограды. Видит козочка, что эта котловина утесами и железными плитами опоясана, а над котловиной и небо и воздух раскалены от жары.

— Худшего места в горах нет, здесь и будет наша сиротка, — говорить козочка, и стала взбираться дальше на утес, где он соприкасается с железной плитой, и поглядела через плиту.

Плита высотой в два человеческих роста, гладка, как стекло, раскалена, как пекло. Под ней в котловине спит ребенок. Сломила его в эти четыре дня печаль, растянулся он на камне и уснул.

Позвала козочка дитя, но дитя не слышит. Только огромные овцы подняли свои страшные головы. Но ничего не понимают они, страшилища неразумные, и опустив опять головы, продолжают есть медные листья, блещущие пламенем вокруг их красных голов. А козочка ногой толкнула камешек; упал камешек около ребенка и разбудил его.