Читать «Том 7. Мать. Рассказы, очерки 1906-1907» онлайн - страница 201
Максим Горький
Мать слышала сзади себя топот бегущих. Подавленные, тревожные голоса кричали:
— Расходись, ребята…
— Власов, беги!..
— Назад, Павлуха!
— Бросай знамя, Павел! — угрюмо сказал Весовщиков. — Дай сюда, я спрячу!
Он схватил рукой древко, знамя покачнулось назад.
— Оставь! — крикнул Павел. Николай отдернул руку, точно ее обожгло. Песня погасла.
Люди остановились, плотно окружая Павла, но он пробился вперед. Наступило молчание, вдруг, сразу, точно оно невидимо опустилось сверху и обняло людей прозрачным облаком.
Под знаменем стояло человек двадцать, не более, но они стояли твердо, притягивая мать к себе чувством страха за них и смутным желанием что-то сказать им…
— Возьмите у него, поручик, это! — раздался ровный голос высокого старика.
Протянув руку, он указал на знамя. К Павлу подскочил маленький офицерик, схватился рукой за древко, визгливо крикнул:
— Брось!
— Прочь руки! — громко сказал Павел.
Знамя красно дрожало в воздухе, наклоняясь вправо и влево, и снова встало прямо — офицерик отскочил, сел на землю. Мимо матери несвойственно быстро скользнул Николай, неся перед собой вытянутую руку со сжатым кулаком.
— Взять их! — рявкнул старик, топнув в землю ногой. Несколько солдат выскочили вперед. Один из них взмахнул прикладом — знамя вздрогнуло, наклонилось и исчезло в серой кучке солдат.
— Э-эх! — тоскливо крикнул кто-то.
И мать закричала звериным, воющим звуком. Но в ответ ей из толпы солдат раздался ясный голос Павла:
— До свиданья, мама! До свиданья, родная…
«Жив! Вспомнил!» — дважды ударило в сердце матери.
— До свиданья, ненько моя!
Поднимаясь на носки, взмахивая руками, она старалась увидеть их и видела над головами солдат круглое лицо Андрея — оно улыбалось, оно кланялось ей.
— Родные мои… Андрюша!.. Паша!.. — кричала она.
— До свиданья, товарищи! — крикнули из толпы солдат. Им ответило многократное, разорванное эхо. Оно отозвалось из окон, откуда-то сверху, с крыш.
XXIX
Ее толкнули в грудь. Сквозь туман в глазах она видела перед собой офицерика, лицо у него было красное, натужное, и он кричал ей:
— Прочь, баба!
Она взглянула на него сверху вниз, увидала у ног его древко знамени, разломанное на две части, — на одной из них уцелел кусок красной материи. Наклонясь, она подняла его. Офицер вырвал палку из ее рук, бросил ее в сторону и, топая ногами, кричал:
— Прочь, говорю!
Среди солдат вспыхнула и полилась песня:
Все кружилось, качалось, вздрагивало. В воздухе стоял густой тревожный шум, подобный матовому шуму телеграфных проволок. Офицер отскочил, раздраженно визжа:
— Прекратить пение! Фельдфебель Крайнев…
Мать, шатаясь, подошла к обломку древка, брошенного им, и снова подняла его.
— Заткнуть им глотки!..
Песня сбилась, задрожала, разорвалась, погасла. Кто-то взял мать за плечи, повернул ее, толкнул в спину…
— Иди, иди…
— Очистить улицу! — кричал офицер.
Мать видела в десятке шагов от себя снова густую толпу людей. Они рычали, ворчали, свистели и, медленно отступая в глубь улицы, разливались во дворы.
