Читать «Здравствуй, нежность» онлайн - страница 5

Что же касается окурков на столе, разбросанных рядом с пепельницей, — это тоже ложь. Так что после строк «когда я уходила от Саган, в голове у меня было совершенно пусто», я подумал, что у бедной графоманки там было пусто и до визита к матери, а возможно, даже и в момент написания подобной биографии.

Так открыто я выражаю свое недовольство потому, что мне не нравится этот образ, приписанный моей матери: образ женщины с непристойной внешностью, пренебрегающей даже элементарными нормами уважения, этикета и блуждающей в мире богемной роскоши, сея вокруг себя хаос и небрежность. Это не та женщина, которую я знал, не та женщина, которую знали мы все на протяжении почти сорока лет — это нечто совершенно противоположное. В заключение я не премину отметить неуважение — на этот раз вполне очевидное, — с каким эта жизнеописательница без всякого на то разрешения приводит в своей книге фотографии, сделанные Пьером Куаре, отцом моей матери, при этом даже не сославшись на него и не выразив хоть какую-то благодарность.

Мы с матерью прожили вместе тридцать полных лет. И все эти годы были наполнены радостью, непредсказуемостью, мудростью, остроумием, рассуждениями, различными идеями. Наше взаимопонимание, наша невидимая связь — свидетельство того, что мы часто понимали друг друга без слов. Это похоже на те отношения, которые ей удалось установить с Бернаром Франком и немногими другими. Связь, установившаяся между нами, во многом нас объединяла и позволяла нам реагировать на одни вещи с одинаковым энтузиазмом, а на другие — с одинаковым же негодованием.

И теперь во имя наших отношений, во имя этого потрясающего, живого взаимопонимания, я почувствовал, что должен развеять мифы о моей матери, должен выпрямить это кривое зеркало, отражающее чужую правду, умалчивающую при этом о ее живости, о ее воображении, смелости и свободолюбии. Спешу заметить, что не имею ничего против мифов. Более того, я хочу, чтобы легенда жила, но лишь при условии, что она будет правдивой — если она будет действительно соответствовать жизненному пути моей матери.

Одной из самых знаменитых и, пожалуй, самых неискоренимых небылиц (поскольку ее пересказывают вот уже около шестидесяти лет — я как раз услышал ее пару недель назад во время одного из приемов) стала история о том, что она ездила в спортивных автомобилях без обуви. Появлением этих слухов мы обязаны журналистке из журнала «Пари Матч», которая как-то раз увидела мать, возвращающуюся с пляжа на своей машине — должно быть, это был «Ягуар» или «Астон Мартин» — с босыми ногами. На самом же деле, моя мать просто свесила ноги из салона, чтобы стряхнуть налипший на них песок. Однако образ чрезвычайно вольнолюбивой, а потому разъезжающей без обуви Саган оказался настолько поэтичным, что сразу же пленил публику. И хотя сама история оказалась в корне неверной, она идеально вписалась в ряд людских представлений и суждений о моей матери. И меня вовсе не ранит тот факт, что окружающие верят в подобного рода выдумки; наоборот, это меня успокаивает, ведь в таком случае едва ли они поверят в этот бред с прожженным кардиганом — сцену, которая должна быть вычеркнута из биографии Саган раз и навсегда. Что же до истории с вождением босиком, то я нахожу ее даже очаровательной. Не вижу смысла в поте лица выравнивать кривые зеркала и бороться за достоверность подобных вымыслов, поскольку они по природе своей забавны и не дают нам заскучать.