Читать «Нерон» онлайн - страница 87
Игорь Олегович Князький
Здесь присутствует и издевка над поклонением Нерона Фебу-Аполлону. Император видит в нем только песнопевца, забывая об умении солнечного бога посылать и убийственные стрелы.
Не пощадила поэтическая сатира и строительства Нероном невиданного дотоле по своим размерам императорского дворца. Жителям Рима в этом стишке предлагалось поспешать в находившиеся неподалеку от столицы Вейи, поскольку сам Вечный город уже превратился во дворец:
Насмешки, что и говорить, презлые, бьющие не в бровь, а в глаз. Однако Нерон не приказывал разыскивать сочинителей возмутительных виршей. А по свидетельству Светония, когда на некоторых из них поступил донос в сенат, то он запретил подвергать виновных строгому наказанию.
Что на самом деле крылось за этим великодушием? Нерон действительно мог рассуждать, что расправляться поэту с поэтами негоже. Кроме того, он и сам был мастер сочинять острые стишки, ядовито высмеивающие окружающих. Надо помнить, что в римской традиции стишки и песенки, высмеивающие высокопоставленных лиц, имели многовековую историю. Солдаты, проходившие по улицам Рима в триумфальном шествии, открыто высмеивали своего полководца в самых непочтительных выражениях. Великий Гай Юлий Цезарь в своем триумфе «удостоился» от легионеров и напоминания о своей постыдной связи с царем Вифинии Никомедом, и о растраченных им деньгах, занятых в Риме, и, наконец, был припечатан характеристикой «лысого развратника», от какового добродетельным римлянам стоит прятать своих жен.
Едва ли такая традиция для римлян ограничивалась только триумфальными шествиями победоносных полководцев. И даже закон Тиберия «Об оскорблении величества» — «Crimen laesi maiestatis» — не мог переломить сознание римлян, тем более что Нерон совершенно явно пренебрегал законом преемника Августа. Обещал-то он править как раз в духе Августа, но никак не Тиберия.
Нерон был совершенно беспощаден к тем, в ком видел опасность для себя. Таковыми в первую очередь были знатнейшие римляне, реально способные составить заговор с целью устранения неугодного им принцепса и замены его другим, более подходящим для них кандидатом в цезари. Сочинители же самых ядовитых двустиший были, безусловно, людьми не знатными, заговоров не устраивали, никаких претендентов на императорский престол не выдвигали. А то, о чем они говорили в стихах, все равно все знали — этого Нерон не мог не понимать. Потому он мог оставить без сурового наказания не только кем-то сочиненные и кем попало, где угодно распеваемые песенки, но и прямые оскорбления, совершенные при нем, даже брошенные ему в лицо. Пишет Светоний:
«Однажды, когда он проходил по улице, киник Исидор громко крикнул ему при всех, что о бедствиях Навилия (греческий воин, несправедливо обреченный на смерть — жертвоприношение — во время Троянской войны. — И. К.) он поет хорошо, а с собственными бедствиями справляется плохо; а Дат, актер из Ателланы, в одной песенке при словах: «Будь здоров, отец, будь здорова, мать, показал движениями, будто он пьет и плывет, заведомо намекая при этом на гибель Клавдия и Агриппины, а при заключительных словах — «К смерти путь ваш лежит!»— показал рукою на сенат. Но и философа, и актера Нерон в наказание лишь выслал из Рима и Италии — то ли он презирал свою дурную славу, то ли не хотел смущать умы признанием обиды».
