Читать «Нерон» онлайн - страница 221

«Из Греции он вернулся в Неаполь, где выступил когда-то в первый раз, и въехал в город на белых конях через пролом в стене, по обычаю победителей на играх. Таким же образом вступил он и в Анций, и в Альбан, и в Рим. В Рим он въезжал на той колеснице, на которой справлял триумф Август, в пурпурной одежде, в расшитом золотыми звездами плаще, с олимпийским венком на голове и пифийским — в правой руке; впереди несли остальные венки с надписями, где, над кем и в каких трагедиях или песнопениях он одержал победу, позади, как в овации, шли его хлопальщики, крича, что они служат августу и воинами идут в его триумфе. Он прошел через Большой цирк, где снес для этого арку, через Велабр, форум, Палатин и храм Аполлона; на всем его пути люди приносили жертвы, кропили дорогу шафраном, подносили ему ленты, певчих птиц и сладкие яства. Священные венки он повесил в своих опочивальнях возле ложа и там же поставил свои статуи в облачении кифареда; с таким изображением он даже отчеканил монету».

Несомненно, Нерон пребывал на вершине счастья. Артистический триумф в Греции стал для него главным достижением всего его правления, всей его жизни. Сколь тщательно продуман маршрут его возвращения! Сначала Неаполь, где начинал он свои публичные выступления. Пусть те, кто имел счастье впервые слышать божественное пение цезаря перед народом, первыми же узрят его, достигшего вершины славы! Затем Алций, родина Нерона. Далее Альбан. Здесь у подножия Альбанской горы к северу от Альбанского озера основал свой город Асканий Юл — прародитель Юлиев. Его потомки, божественные братья Ромул и Рем, примут решение об основании нового города, каковой на Палатинском холме и построит Ромул. Наконец — Рим! Он должен увидеть Нерона в образе триумфатора. Да, пусть римляне видят, что победы их императора в греческих играх так же ценны, как победы на полях сражений!

Можно себе представить, что на самом деле думали римляне об этом высокоартистическом триумфе. Кифаред на колеснице божественного Августа! Август вывел Рим из долгой полосы гражданских войн, восстановил единство государства, присоединил к римским владениям богатейший Египет, сокрушив всех своих врагов, он подарил римлянам и подвластным им народам великий Pax Romana — Римский мир. Вот что он праздновал, вступая в Рим! Вот что дал римскому народу его триумф! А этот? Казна опустела, поборы растут, раздачи сокращаются, войску недоплачивают, хлеб в Рим подвозят с перебоями, поскольку все корабли Нерон угнал в Грецию. Сколько поводов для ликования! Дальше просто некуда.

Неизвестно, был ли в действительности заговор, о котором Гелий сообщил Нерону, но перемена в настроениях римлян в отношении Нерона к худшему была очевидна. Последний подъем благодарных чувств римской толпы к правящему принцепсу имел место в связи с пышной встречей Тиридата, давшей народу и великолепные зрелища, и изобильные раздачи. Но такие чувства очень непрочны и, главное, недолговечны. Зрелища прошли, раздачи сократились — и вот уже все недовольны. Триумф же победителя в музыкальных состязаниях менее всего мог вдохновить римлян. Нерон, чувствовавший себя триумфатором, как никогда, был одинок. Он даже не представлял себе, сколь мало времени осталось у него для того, чтобы упиваться своим счастьем, ощущать себя величайшим артистом. Иллюзорности происходящего он не чувствовал. Ему бы в эти дни вспомнить слова знаменитого римлянина, полководца Эмилия Павла, подчинившего Риму некогда могущественную Македонию. Тогда после полного разгрома македонского войска — последний в истории бой знаменитой фаланги — и пленения царя Персея римский военачальник, видя ликование своих соратников, особенно молодых центурионов, обратился к ним с речью, содержание которой вовсе не было наполнено победным торжеством, но напоминало всем о бренности любых великих достижений. Были в ней такие слова: