Читать «Нерон» онлайн - страница 217

Участие в празднестве в Аргосе не могло не взволновать Нерона: ведь будучи некогда главным городом Арголиды, здесь были воспеты Гомером златообильные Микены. В это время древний царский город пришел в совершеннейший упадок, но память о его былом величии и знаменитейших событиях, с ним связанных, сохранялась. Нерон не мог не вспомнить, что он недалеко от того места, где Клитемнестра убила Агамемнона ради своего любовника Эгисфа, где Орест отомстил за отца, расправившись с Эгисфом, и поднял меч на родную мать, за что обрушился на него, матереубийцу, гнев богинь-мстительниц — Эриний.

Об Эриниях Нерон помнил, потому-то, путешествуя по Греции, не рискнул появиться в Афинах. Для великого артиста, каковым он себя полагал, такой отказ — превеликая жертва. Не побывать в театре Афин, где впервые на сцене появлялись великие трагедии Эсхила, Софокла, Еврипида, где выступали самые прославленные актеры, певцы, музыканты! Лишить себя радости выступления на главной сцене греческого мира, не получить не сравнимого ни с чем удовольствия заслужить восторженные признания самой изысканной театральной публики мира! Не мог не знать Нерон, получивший недурное образование и любящий все греческое, старинного эллинского укора тому, кто оказался неспособным оценить величие Афин, относившегося, правда, к V веку до новой эры — эпохе расцвета Афин, но для истинных ценителей эллинской культуры верного во все времена:

«Так ты — чурбан у если не видел Афин; осел, если видел их и не восторгался; а если по своей воле покинул их, то ты — верблюд».

Кем же в таком случае приходилось считать себя Нерону? В лучшем случае безнадежно закоснелым чурбаном. Ведь для того, кто мог увидеть Афины, кто в душе, конечно же, ими восхищался, кого в этом городе, без всякого сомнения, ждал бы самый горячий прием и кто упустил бы сознательно эту прекраснейшую возможность, в греческом языке просто не было слов для осуждения, ибо таких грубых ругательств и проклятий мудрые эллины просто не знали.

Сознание своей преступности не покидало Нерона, равно как и страх перед гневом богов. Ареопаг, заседавший в Афинах, оправдал Ореста, мстившего преступной матери — убийце своего мужа и отца своих детей. Если Агриппину в чем-то можно было приравнять к Клитемнестре, то уж Нерон никак не походил на Ореста. Потому скрепя сердце не мог он появиться там, где был ареопаг. Страх перед гневом богов никогда не оставлял Нерона. И случай отмены такой желанной поездки в Александрию из-за проявления гнева Весты, имевшей основания быть недовольной Нероном, и отказ от посещения великих Афин и посвящения в таинства Элевсина — все это говорит о том, что Нерон был очень своеобразным преступным правителем: он совершенно не заблуждался по поводу сути своих деяний. А поскольку древние мифы и богов он воспринимал как несомненную реальность, то страх понести за свои деяния те же кары, что и мифические герои, повинные в подобном, преследовал его постоянно. Отсюда и такое пристрастие к трагическим сюжетам. Напомним их: «Орестея», «Царь Эдип», «Антигона», «Ниобея», «Аттис»…