Читать «Волгины» онлайн - страница 131

Кульков подлетел совсем близко и помахал рукой. Виктор мог разглядеть теперь его лицо, неузнаваемо бледное, с заострившимся носом.

Кульков улыбнулся вымученной улыбкой, и эта улыбка оказала Виктору многое… Негодование, обида и презрение поднялись в его душе.

Вскоре его догнали Родя Полубояров и Валентин Сухоручко. Так они и летели вместе все четверо до самого аэродрома.

В госпитале Виктор Волгин пролежал две недели. Ранение руки было незначительным. Вернулся он в полк, когда тот уже был под Смоленском. Вдоль зыбкой линии фронта лежали песчано-желтые поля ржи, и в воздухе, напоенном гарью пожаров, носилась пыль дозревающего лета.

Терещенко сгорел в день первого воздушного боя. Харламов, спрыгнувший с парашютом, нашел свой полк, но погиб спустя неделю в одной из воздушных схваток над Минском. Живыми, невредимыми оставались Родя Полубояров, Валентин Сухоручко и Кульков.

Со дня возвращения в полк Виктор пережил многое… Прошел месяц, а он уже дважды горел в воздухе и выбрасывался с парашютом, четырех гитлеровцев свалил сам, кроме тех, которых сбил во втором бою. Теперь не бессилие испытывал он, а возникающее перед каждым полетом чувство ярости. Он бросался в самые опасные положения, и попрежнему какое-то «шестое» чувство вызволяло его от смерти.

И только когда командир полка отчитывал его за излишнюю опрометчивость и горячность, Виктор щурил свои потемневшие, всегда усталые, точно хмелем затуманенные глаза, усмехался:

— Простите, товарищ полковник, опять увлекся…

Смерть все чаще заглядывала ему в глаза и все больше ожесточала…

9

Алексей Волгин и Кирилл Петрович с несколькими сотрудниками обкома партии уходили из Н. последними. Немецкие танки уже перехватили главное шоссе, и Алексею с его спутниками на изнемогающем райкомовском «газике» пришлось пробираться на восток глухими проселочными дорогами.

Это были дни, когда военная обстановка менялась ежечасно. По всему громадному фронту от Балтики до Черного моря гремели лютые бои. Советские войска, еще не успевшие во многих местах пополниться основными отмобилизованными силами, дрались до последнего человека.

Так в течение шестнадцати дней держался отважный советский гарнизон в Бресте, погиб, но не сдался врагу; так было во многих городах, на многих рубежах советской обагренной кровью земли.

Все эти дни Алексей жил словно в горячечном бреду. Как все изменилось вокруг! Как изменился он сам! Он чувствовал теперь, как душа словно выгорела в нем, и в груди остался только горячий, обжигающий сердце пепел. Он бродил по улицам разрушенных городов. И дымящиеся развалины, развороченные крыши домов, заполненные ржавой дождевой водой воронки, кучи черной золы всюду вставали перед ним. Он закрывал глаза, и тогда ему казалось, что к сердцу его притрагиваются раскаленным железом. Чаще других ему рисовался последний момент перед взрывом моста; он слышал грозный гул и чувствовал дуновение могучей силы, поднявшей на воздух создание многих человеческих рук… Он ходил в толпе, надеясь встретить Кето или кого-нибудь со строительства, надеялся собрать служащих, чтобы в случае изменения обстановки к лучшему вновь вернуть их на новостройку, но последние события так разметали людей, что найти их и собрать в непосредственной близости к фронту становилось невозможным.