Читать «Волгины» онлайн - страница 115
Георгий Филиппович Шолохов-Синявский
— Ну как? — послышались голоса.
— Что ж… Будем и мы поступать в ополчение. И от нашей фабрики пошлем людей, — твердо предложил кто-то.
Двор гудел взволнованными голосами.
Прохор Матвеевич направился в цех. Его нагнал Ларионыч. Из-под осыпанной древесной желтой пылью кепки выбивались седеющие спутанные волосы. Подмышкой торчала неизменная линейка, в зубах — длинный камышовый мундштук с давно потухшей папиросой.
— Слышишь, Прохор, — чуть забегая ему вперед, заговорил Ларионыч. — Я тогда, кажется, того… погорячился, ты уж извини, брат.
— Э-э, ладно, — махнул рукой Прохор Матвеевич. — Не до этого сейчас.
Они остановились у входа в шлифовальный цех. Древесная пыль, просвеченная лучами солнца, стояла до самого потолка в соседнем цехе. Остановленные на время речи станки опять работали с глухим жужжанием и шарканьем. Желтая древесная стружка тонкими пахучими спиралями стекала на пол.
Прохор Матвеевич, втайне обрадованный тем, что Ларионыч первый заговорил с ним, молчал, ожидая, что еще скажет парторг.
— Так ты, Прохор, не сердись, а? — снова сказал Ларионыч.
— Я не сержусь, — ответил Прохор Матвеевич. — Не до амбиции теперь. Настало время на военный лад всю жизнь перестраивать.
— Ты зайди-ка после работы в партком. Обдумаем кое-что, — сказал парторг. — Есть очень дельное предложение насчет дополнительной нагрузки станков.
Прохор Матвеевич стоял у входа в шлифовальню, смотрел вслед уходившему парторгу, думал:
«Вот и наша фабрика теперь должна в первую шеренгу становиться».
3
Таня, запыхавшись, боясь опоздать на митинг, прибежала в институт. В большой аудитории уже было много народу — собрались преподаватели, студенты, служащие.
За столом президиума стоял с подчеркнуто важным видом директор и нетерпеливо оглядывал заполненные кресла. Резкий солнечный свет падал из раскрытого окна на развернутое вдоль стены знамя института. Горячий ветерок приносил с улицы напряженный шум города, смолистый запах размякшего от зноя асфальта.
Таня поднялась на цыпочки, чтобы найти в рядах кресел свободное место, и увидела Тамару, а рядом с ней Валю и Маркушу. Тамара, совсем коричневая от загара, как цыганка, улыбаясь, помахала ей рукой.
— Сюда, сюда! — приглушенно крикнула она, оживленно блестя карими глазами.
Таня протиснулась через ряды.
— А мы уже и место тебе оставили… Чего ты опаздываешь? — набросилась на нее Тамара.
Таня испытывала необычное возбуждение. То еще не ясное, но твердое решение, которое возникло в ней на вокзале при проводах мобилизованных, все сильнее беспокоило ее, и она то пугалась этого решения, то испытывала знакомый прилив уже пережитых в пути к вокзалу чувств. Но она никому — ни матери, ни Юрию, ни подругам — не говорила еще о своем решении, и при одной мысли, что все-таки придется сказать, может быть, даже сегодня на митинге, сердце ее начинало бурно биться.
«Еще не поздно. Никто не знает о твоем решении. Откажись от него! Промолчи, уйди с митинга, шептал ей вкрадчивый трусливый голос. — Юрий любит тебя. И ты останешься с ним, будешь продолжать учиться в институте, и все обойдется без тебя… Откажись!»