Читать «100 великих поэтов» онлайн - страница 2

Теперь немного о самой книге.

Автор сознательно отказался от анализа творчества поэтов и все внимание сосредоточил на рассказе об их земной жизни, о судьбах их и близких им людей, об исторических событиях, происходивших в годы их пребывания на земле обетованной. Передо мной стояла задача с помощью очень небольшого текста суметь заинтересовать читателя конкретным человеком, а следовательно и его творчеством. О судьбе каждого включенного в книгу поэта написаны и опубликованы многочисленные исследования, житийные книги, художественные романы… Еще больше расскажет о поэте его поэзия. Карты, как говорится, в ваши руки, господа. Углубляйте те знания, зачатки которых вложит вам в руки это издание.

Бесспорно, быт и материальная сущность сильно отразились на творчестве каждого героя этой книги. И к ним у некоторых читателей неизбежно возникает нездоровый интерес. Автор постарался избежать таких несущественных деталей, сделав исключение лишь в тех случаях, когда они оказывались определяющими в судьбе и творчестве поэта. Речь, конечно, идет о Сафо, Уитмене, Дикинсон, Верлене и Рембо, Уайльде. Но мне не хотелось бы унижать скабрезными подробностями ни читателей, ни себя. А в поддержку такой точки зрения приведу перефраз Пушкина, который говорил, что чернь радуется унижению высокого: «Он мал, как мы, он мерзок, как мы! – Врете, подлецы, – он и мал и мерзок – но не так, как вы – иначе».

Каковы были критерии выбора имен поэтов для этой книги? Прежде всего, это время – в список включались только стихотворцы, умершие не менее чем пятьдесят лет назад. Это уже выверенный человеческим опытом предел, после которого отсеивается вся шелуха и популистская шумиха и начинается вечность. Исключение в данном случае составляют Хименес, Элиот, Ахматова, Пастернак, Георгий Иванов, Неруда, Твардовский и Рубцов. Мне кажется, что сомнения в данном случае может вызывать только Николай Рубцов, но о причинах включения этого замечательного поэта в книгу сказано в посвященной ему статье.

Другой критерий был дан автору великим русским критиком Аполлоном Григорьевым. По мере возможности в книгу вошли имена Первых поэтов разных народов, тех творцов, которые представляют собой «единственный полный очерк… народной личности». Таковых оказалось не много, но каждый – это незыблемый, никем не оспариваемый столп мировой поэзии: в России – Пушкин, в США – Эдгар По, на Украине – Шевченко, в Германии – Гёте, в Англии – Байрон, в Шотландии – Бёрнс, в Португалии – Камоэнс, в Италии – Данте и так далее.

Кстати, понятие Первый поэт, как абсолютный выразитель народного характера, невольно натолкнуло автора на необходимость особо подчеркнуть: именно Первые поэты народа являются бессменными политическими фигурами и первыми жертвами врагов их народов. Над кем глумятся, чью память поливают грязью в первую очередь, если хотят унизить какой-то народ? Над его Первым поэтом. Недавно в Израиле кто-то соскреб со стены единственное сохранившееся изображение Руставели. В первые же годы так называемого национального возрождения в нынешних странах СНГ и Балтии над памятью и именем Пушкина глумились с таким азартом, что можно только диву даваться. Националисты Румынии в связи с проблемами Буковины смакуют все интимные подробности жизни Тараса Шевченко… Примеров можно набрать бесконечное множество. Тяжкая участь у Первых поэтов…