Читать «Ангел на мосту» онлайн - страница 132

Долгие летние сумерки наполняли воздух своим мягким светом. Над огромным зловещим экраном, слегка наклоненным к зрителям, повисла вечерняя звезда. В линялом свете уходящего дня линялые человечки и зверюшки гонялись по полотнищу экрана друг за другом, взлетали в воздух, плясали, пели и падали вверх тормашками. Затем на смену им появились титры, и с наступлением темноты началась демонстрация фильма, идиотизм которого не поддавался никакому описанию. Под влиянием голода, скуки и одиночества мистер Эстабрук ощутил острый приступ праведного негодования и принялся думать с сокрушением о людях, вынужденных писать сценарий, и о замученных актерах, которым платили за то, чтобы они повторяли эти нелепые схематичные строки. Он представил себе, как они подъезжают вечером к своим домикам в Беверли-Хиллс и растерянные и обескураженные вылезают из своих машин с откидным верхом. Больше пятнадцати минут он выдержать не мог и поехал домой. На этот раз вместо разоренного дивана Скемпер облюбовал себе кресло и украсил его светлую шелковую обивку все той же шерстью и грязью. «Фу, Скемпер! Фу!» — сказал мистер Эстабрук и принял меры для спасения мебели, которые ему пришлось потом повторять каждый вечер: положил скамеечку для ног на диван вверх ногами, стулья тоже перевернул, на кушетку в коридоре поставил корзинку для бумаг, а обитые стулья в столовой нацепил сидениями на стол, как это делается в ресторанах во время уборки. Он погасил свет. Перевернутая вверх тормашками мебель в темноте придавала всему фантастический характер, и на минуту мистер Эстабрук ощутил и себя чем-то вроде привидения, которое пришло полюбоваться на разрушительную работу времени.

Когда он лег в постель, он, естественно, подумал о жене. Наученный опытом расставаний, он хотел возможно полнее утолить свою страсть — впрок, и за две ночи до отъезда заикнулся было жене о своих нежных чувствах, но миссис Эстабрук была слишком утомлена предотъездными хлопотами. В следующий вечер она отнеслась к его просьбе несколько благосклонней, но перед тем как лечь, сбегала на кухню и запихнула четыре тяжелых одеяла в стиральную машину, в результате чего тотчас перегорела пробка, а пол был залит водой. Он смотрел на нее из дверей кухни, в последней стадии неустроенности, и никак не мог взять в толк, зачем она все это сделала. Или это бессознательное женское кокетство? И глядя, как жена — грузная, величавая женщина — вытирает пол, он подумал, что ей хотелось бы, верно, нимфой пробежаться по рощице, чтобы на спине мелькали солнечные блики и круглые тени листвы и чтобы серебристый ручей сверкал у ног, но так как она страдала одышкой, а поблизости рощи не было, она решила ограничиться запихиванием четырех одеял в стиральную машину. Мысль, не приходившая ему в голову ни разу дотоле, — что страсть ускользать от преследования в такой же мере заложена природой в его жене, в какой стремление преследовать заложено в нем самом, — умилила его и даже доставила ему некоторое удовлетворение. Впрочем, кроме этой радости открытия, никаких других радостей в ту ночь ему не выпало.