Читать «Жена Петра Великого. Наша первая Императрица» онлайн - страница 4

Девочка не знала, знаком ли был пастор Глюк раньше с ее отцом Самуилом Скавронским. Очень может быть, они и встречались где-нибудь при дворе гетмана Сапеги. Сам пастор был строг, пустых расспросов не поощрял и говорил только, что души родителей Марты, хоть они и были «заблудшими папистами», пребывают в руках Господа, ибо жили они как «простые добрые люди». Девушка недоумевала, почему тетка Веселевская, будучи католичкой, привезла ее в дом пастора-лютеранина. Марте тогда было всего двенадцать лет — где уж тут раздумывать о превратностях судьбы?! Но одно она поняла довольно быстро, как только повзрослела: достойнейший пастор в отличие от других жителей Мариенбурга не был в полной мере добрым подданным шведского короля. Он поддерживал странные сношения с московитами и литовцами — православными и католиками. Может, считал, что шведы никогда не предоставят латышам должных прав и автономии, а, может, даже дерзновенно мечтал о независимости Лифляндии-Ливонии-Латвии. Просвещенные книжники и пахотные мужики — все ценили его и даже называли отцом Ливонии. Составляя латышскую азбуку, он мечтал об иной, великой судьбе своего маленького народа, нищего, темного и задавленного вековым гнетом жестокого немецкого дворянства. И кто знает, может быть, надеждам пастора суждено сбыться?

Итак, благодаря пастору Глюку Марта оказалась в Мариенбурге. Девочка помнила, как в прежние времена мать, надевая на ее детскую тонкую шею католический крестик, говорила: «Береги отцовскую веру!» Марта впитала этот завет всем своим существом и упрямо противилась попыткам пастора «пролить в ее темную идолопоклонническую душу животворящий светоч протестантской веры». Марта с детства свободно говорила по-немецки, на новом месте легко выучилась по-латышски. Могла девушка и худо-бедно объясниться с угрюмым шведским артиллеристом из мариенбургского гарнизона на языке его далекой родины, вызвав у грубого вояки добродушную широкую ухмылку. Но все же она бережно хранила в памяти знакомые с детства польские и украинские слова, перебирала их в мыслях и часто певала сама себе отцовские песенки, ни одну из которых не помнила до конца. Марта знала, что слово «скавронек» по-польски значит «жаворонок», и радовалась, что носит такое светлое и весеннее имя.

А Марта, что такое Марта? Это, как говорил пастор Глюк, значит — госпожа, владычица, наставница, а, стало быть, судьба у его воспитанницы будет необыкновенная. Марта росла среди дочерей пастора и помогала ему содержать дом в порядке. Когда она только появилась в доме семейства Глюк, им управляла супруга пастора, происходившая из влиятельного и старинного баронского рода фон Рейтернов. Госпожа Христина Глюк гордилась, что состоит в родстве с самими фон Паткулями, фамилией, бывшей на слуху у любого человека, мало-мальски знакомого с генеалогией лифляндского дворянства. Как подлинно благородная дама, пасторша отличалась горделивой аристократической осанкой и изящными манерами, редкими в здешней мещанской среде. Даже улыбаться она умела по-особенному: светло, но с ощутимой прохладцей, словно прибалтийское солнце. Мужа она, несомненно, любила, детей баловала, но с хозяйственными делами управлялась плохо — сказывалось непрактичное дворянское воспитание. Пасторша нуждалась в толковой помощнице, поэтому Марта, едва подросла, стала в этом доме и за старшую дочь, и за экономку, и за служанку, и за кухарку.