Читать «Моя чужая жена» онлайн - страница 80

– Никита, ты ведь решил уже все, правда? Тебе действительно там, во Франции, нечего делать. А здесь у тебя начнется новая жизнь, работа, та, о которой ты всегда мечтал… Я буду только тебе мешать.

Он ощущал прикосновение Алиной узкой ладони сквозь тонкую ткань рубашки. И ему казалось, что от пальцев ее на плече должен остаться ожог. Что ж, значит, ему так и не удалось отвоевать ее, отобрать, присвоить себе навсегда. Не удалось, нужно уметь проигрывать… Только вот обставить себя он не даст. Думает, ей удалось обвести его вокруг пальца? Торопится занять вакантное место? Еще бы, а то скоро очередь претенденток выстроится… Пускай уезжает, пускай! Пусть исчезнет из его жизни навсегда. Это все-таки легче, чем видеть ее здесь, с другим…

– Не доставайся же ты никому, — болезненно усмехнувшись, пробормотал Никита.

– Что? — не расслышала Аля.

– Знаешь, может, ты и права. — Никита взял с подоконника спичечный коробок, подбросил его вверх и поймал раскрытой ладонью. — Может, это из-за тебя у меня ничего не получается… — И, картинно хлопнув себя по лбу, продолжил: — Точно! Как мне раньше это в голову не приходило! Вот как только ты появилась, все сразу и пошло наперекосяк.

Он схватил Алю за плечи, сильные пальцы грубо впились в кожу, оставляя синяки. Никита вплотную придвинулся к Алиному ошеломленному лицу и прошипел со злостью:

– Ведьма ты, что ли?

Аля невольно отшатнулась от темного огня, горевшего в его глазах. Когда-то в такие моменты он очень пугал ее, казалось, он способен на любую жестокость, так сильна в нем эта клокочущая в груди ярость. Но, прожив с Никитой почти три года, Аля научилась не бояться этих его внезапных вспышек. Это ведь не что иное, как гнев ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. Вот он кричит, топает ногами, молотит кулаками по подушке, а через мгновение игрушка уже забыта и злость его рассеялась, будто ее и не было.

– Ведьма? — хрипло вопрошал Никита, заглядывая ей в глаза.

И Аля повела плечами, высвободилась из его цепкой хватки, сказала спокойно, со смешком:

– Я рада, что ты наконец это понял.

И слова ее отрезвили Никиту. Он фыркнул и, вжав голову в плечи, пошел в дом, бросив на ходу:

– Что ж, ладно. Значит, скажу отцу, чтобы только один билет заказывал, на меня…

7

Небо над темно-зеленым частоколом леса начало медленно розоветь. В окно потянуло утренним холодком. Засвистела в зеленых еще ветках рябины первая проснувшаяся птица. Прошла по улице дачного поселка пожилая молочница, позвякивая тяжелыми бидонами.

Никита ткнул последнюю сигарету в ощетинившуюся окурками пепельницу и, легко, беззвучно спрыгнув с подоконника, провел рукой по деревянной раме окна.

Как будто в насмешку судьба распорядилась так, чтобы их последнюю ночь они с Алей провели в той же комнате, что и первую — ту далекую серебристо-лунную ночь, когда ему казалось, что удалось отвоевать эту девушку, присвоить себе навсегда. Вот и на старых выгоревших обоях еще видны темные прямоугольники от плакатов музыкальных групп. С этой стены скалился Мик Джаггер, а вот здесь, на тумбочке, стоял бобинный магнитофон. А на этот подоконник влезла тогда Аля, изображая Наташу Ростову. Жизнь, конечно, самый лучший режиссер. Внимательный к деталям, точный и беспощадный.