Читать «Звезды над озером» онлайн - страница 89

— Пробоина в моторном отсеке! — доложили Вересову.

Кинулись заделывать пробоину. На корме загорелась дымшашка.

Канонерки били с дистанции 25 кабельтовых, «морские охотники» и бронекатера — почти в упор.

Утром 24-го числа погода испортилась. Небо заволокло низкими облаками, над берегом расстелился туман, что крайне затрудняло действия флотской авиации. Усилился ветер. Части противника, отступающие под натиском подходящих сил Красной армии, переправились на правый берег Тулоксы и атаковали десантников. Командир десанта запросил подкрепления людьми и боеприпасами.

Канлодка «Бурея» подошла к устью Тулоксы и открыла огонь из всех орудий, рядом вывернулся из-за борта шустрый бронекатер и ощетинился трассами пуль и снарядов.

Финны не выдержали и бежали на левый берег Тулоксы.

Ветер крепчал. Над полем брани собрались черные тучи. Гром небесный перекрыл грохот пушек, яркие молнии возвестили о начале шторма, гроза разразилась над головами сражающихся людей. Гнев природы не щадил никого. Хлынул ливень, на озере вздыбились лохматые волны. Санитары в бушующем прибое, по шею в воде, держа носилки с ранеными над головой, передавали их на катера.

Малым судам было приказано отойти на рейд, чтобы их не выбросило на камни. В районе высадки остались только корабли артиллерийской поддержки.

Вересов знал, что положение десантников критическое. Ценой больших потерь они отражали атаку за атакой. Неприятель подтянул из Видлицы танки, артиллерию, пехоту, в то время как высаженный десант из-за шторма остался без подкрепления и боеприпасов.

Алексей впервые нервничал во время боя: Вазген все еще оставался на берегу, обложенном минометным огнем, а Кирилл затерялся в карельском лесу. Алексей старался не думать ни о чем, кроме необходимых действий, не отвлекаться, нельзя сейчас, чувства долой, бей врага так, чтобы плавились дула орудий, вы только держитесь, ребята, там, на суше, продержитесь еще немного…

Около пятнадцати часов к причалам, которые к тому времени успели соорудить инженеры и гидрографы, подошли транспорты с 3-й бригадой морской пехоты. Удалось выгрузить только первый эшелон. Ветер усилился до семи баллов, потом до девяти. Корабли были вынуждены отойти на рейд и стать на якорь, взяв на бакштов мелкие суда. Всякое сообщение с берегом прекратилось. Шторм бушевал всю ночь, остальные подразделения морской пехоты не смогли сойти на берег, но те, что высадились, с успехом включились в бой, и к исходу 25 июня финны начали отступать. Баржи удалось разгрузить лишь утром следующего дня. Одна баржа, обстрелянная врагом, взлетела на воздух у причала вместе с тоннами боеприпасов.

Алексей наконец-то смог сойти на берег и бросился разыскивать Вазгена. Страх гнал его, тот страх, что поселился в нем со дня гибели Ариадны. Он всегда был смелым человеком, но беспечным никогда не был. Ему сопутствовала военная удача, в чем, как он считал, была и его заслуга. Зачастую он с гордостью чувствовал себя победителем и только теперь понял, что в войне проигрывает каждый, втянутый в разрушительное противостояние. Теперь он знал, что война, постоянно грозящая оскалом смерти, имеет еще одно лицо, скрытое под этой алчной маской, — холодное, отмеченное печатью равнодушного зла. Многих она не разила насмерть, но уничтожала нравственно, а с теми, кто ей не поддавался, кто хранил честь и достоинство, расправлялась еще более изощренно — она могла оставить человека в живых, но опустошить, выхолостить душу, отнять самое дорогое, непоправимо оборвать все связующие нити с тем, что составляло для него смысл жизни, искалечить жестоко, навсегда и словно в насмешку оставить существовать в безвоздушном и беспросветном пространстве. Она могла пощадить тело, но умертвить душу, и это было для Алексея страшнее смерти физической.